Это не Индия, хотя легкий дымок индийских палочек скользит по залу и сцене.
На сцене, в эпически-ясном пространстве, образованном легкими цветными тканями — возвышение, напоминающее пагоду. Оно украшено гонгами, медными тарелками, колокольчиками.
На возвышении появляется красивейший старик в экзотических одеждах. Это — ВИШНУ-ШАРМАН. Так мы себе и представляли Учителей древности — дервишей, гуру и мудрецов — в меру загадочных, в меру доброжелательных и бесконечно притягательных.
По-видимому приблизился праздник, так как «селяне», устроившиеся вокруг ВИШНУ-ШАРМАНА в приподнято-беспечном настроении, ждут истории и готовы, по ходу рассказа, превращаться в кого угодно и во что угодно.
Актерам же, изображающих сейчас селян, вряд ли могут помешать простой реквизит, музыкальные инструменты, куклы, маски, мгновенные переодевания для перевоплощение в богов, животных и других персонажей этой горчайшей, сладчайшей и древней, как небо истории.
ВИШНУ-ШАРМАН ударяет в большой гонг.