Иллюстрации Гюстава Доре (1832—1883) в русских издательствах (к 180-летию со дня рождения художника)
|
«Смотреть на мир, как Бальзак…» Излюбленная фраза и девиз Гюстава Доре |
Гюстав Доре, 1854. Фото: Надар |
Книжные иллюстрации французского гравера Гюстава Доре представлены на выставочной площадке у Мраморной лестницы. Сцены из Ветхого и Нового Завета, пронзительно реалистичные персонажи сказок Шарля Перро, детально прорисованные герои «Божественной комедии», «Дон Кихота», «Мюнхгаузена», «Потерянного рая» продолжают будоражить воображение и в наши дни.
Гюстав Доре, выдающийся представитель европейского искусства второй половины XIX века, занимает исключительное место в мировой истории иллюстрации.
На выставке представлено подарочное издание «Божественной комедии» Данте со знаменитыми иллюстрациями Гюстава Доре, вышедшее в 1874—1879 годах в Петербургском издательстве Маврикия Вольфа. Иллюстрации напечатаны непосредственно с подлинных гравюр на дереве. Как рассказывает Сигизмунд Феликсович Либрович в книге своих воспоминаний «На книжном посту», русское издание «Божественной комедии» имело большой успех. Критика выход произведения встретила положительно: «Своим художественным чутьем и глубоким изучением великого произведения Данте французский художник возвысился до красот самой поэмы, уловив все оттенки поэтической мысли и совершенно дантовский колорит комедии», «Художник не только пояснил, но воспроизвел в другой форме великую итальянскую трилогию и с такой же поэтической силой и красотой начертил ее в картинах, с какой Данте создал в своих могучих стихах».
В пятнадцать лет юный мастер уже был принят оформителем в сатирическую газету Journal Pour Rire. В 1847 году был издан альбом литографий «Подвиги Геркулеса», в котором указывалось, что автор этих литографий — пятнадцатилетний художник, выполнивший их без учителя и классических штудий.
В 1854 году появляются иллюстрации к «Гаргантюа и Пантагрюэлю» Рабле. В 1860-х годах — рисунки к сказкам Шарля Перро, басням Лафонтена, «Приключениям барона Мюнхгаузена» и «Дон Кихоту». Теофиль Готье так сказал про работы к «Дон Кихоту»: «Какой дар! Какое богатство мысли, силы, интуитивная глубина, какое проникновение в сердце различных вещей!».
Гравюры Гюстава Доре легко узнаются. Складка платья, листок на дереве, морская волна или лицо в толпе выполнены художником с необыкновенной реалистичностью, точностью и мастерством.
Вторая особенность Доре, которая выделяет его из числа прочих талантливых иллюстраторов, — его универсальность. Он одинаково тщательно и вдохновенно рисует сатирические картинки для газеты, оформляет детские книги, иллюстрирует религиозную и философскую литературу.
Безусловно, отдельного внимания заслуживают его иллюстрации к Библии. «Фантастичность, разнообразие… замечательная живописность пейзажей, служащих фоном для библейских иллюстраций Гюстава Доре, свидетельствуют… о богатом и легком воображении этого художника, главные же действующие лица этих сцен всегда отличаются академичностью» — так писал о Доре художественный критик Владимир Васильевич Стасов в работе «Искусство XIX века».
Гюстав Доре — 760 произведений
Поль Гюста́в Доре́ (фр. Paul Gustave Doré; 6 января 1832, Страсбург — 23 января 1883, Париж) — французский гравёр, иллюстратор и живописец.
Родился Гюстав в семье строителя мостов Пьера-Луи-Христофора Доре́. С самого раннего детства поражал окружающих мастерством рисунка. Спустя некоторое время, в 1841 году семья художника перебирается в Бур. Этот переезд оказал огромное влияние на всю художественную деятельность Доре. В 1847 году Доре вместе с матерью переезжает в Париж, где Гюстава определяют в лицей Шарлемань.
Известно, что художник делил свой рабочий день на три части: утро посвящалось графике, полдень — живописи, вечер — снова графике.
Доре так и не получил художественного образования, но проводил время в Лувре и Национальной библиотеке, изучая картины и гравюры.
В 1848 году художник становится участником салона, где выставляет свои работы. Спустя 4 года он порывает свои отношения с журналом. С этого момента Гюстав Доре занимается оформлением дешёвых изданий. В 1853 году иллюстрировал Байрона.
В 1854 году выходит его первая самостоятельная книга-альбом «История Святой Руси» (полное название «Живописная, драматическая и карикатурная история Святой Руси на основании текстов хроникеров и историков Нестора, Сильвестра, Карамзина, Сегюра и т.
д. в 500 рисунках с комментариями» фр. Histoire pittoresque dramatique et caricaturale de la Sainte Russie, d’après les chroniqueurs et historiens Nestor Nikan Sylvestre Karamsin Ségur etc.) — антирусский военный памфлет.
В 1854 году также появляются иллюстрации к «Гаргантюа и Пантагрюэлю» и выходит альбом литографий «Парижский зверинец» (гротескные зарисовки парижского быта). В 1855 году вышли в свет рисунки к «Озорным рассказам» Бальзака. В 1858 году работал в театре Буфф-Паризьен над декорационным оформлением премьеры оперетты Жака Оффенбаха «Орфей в аду». 1860-е гг. принесли миру иллюстрации к «Аду» и «Раю» Данте, к сказкам Шарля Перро, к приключениям барона Мюнхгаузена и Дон Кихоту. В 1867 году в Лондоне была проведена выставка произведений французского художника. С 1869 года сотрудничает с Блэнчардом Джероллдом. Блэнчарда Джероллда вдохновило издание «Microcosm of London» Томаса Роуландсона, Уильяма Пайна и Рудольфа Акерманна, изданное в 1808 году. Поэтому возникает идея создать многосторонний образ Лондона и уместить его в одном издании.
Похоронен на кладбище Пер-Лашез.
Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →
ещё …
Иллюстрации Гюстава Доре к «Божественной комедии» Данте: olenenyok — LiveJournal
Гюстав ДореЗемную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
И вот, внизу крутого косогора,
Проворная и вьющаяся рысь…
Навстречу вышел лев с подъятой гривой.
Он двинулся, и я ему вослед.
Смотри, как этот зверь меня стеснил!
О вещий муж, приди мне на подмогу,
Я трепещу до сокровенных жил!
День уходил…
Я Беатриче, та, кто шлет тебя…
Входящие, оставьте упованья.
И вот в ладье навстречу нам плывет
Старик, поросший древней сединою…
А бес Харон сзывает стаю грешных…
И здесь, по приговору высшей воли,
Мы жаждем и надежды лишены…
Так я узрел славнейшую из школ,
Чьи песнопенья вознеслись над светом
И реют над другими, как орел.
Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот;
Допрос и суд свершает у порога
И взмахами хвоста на муку шлет.
То адский ветер, отдыха не зная,
Мчит сонмы душ среди окрестной мглы
И мучит их, крутя и истязая.
Никто из нас не дочитал листа.
..
Мое чело покрыла смертным потом;
И я упал, как падает мертвец.
Мой вождь нагнулся, простирая пясти,
И, взяв земли два полных кулака,
Метнул ее в прожорливые пасти.
За то, что я обжорству предавался,
Я истлеваю, под дождем стеня.
Молчи, проклятый волк!
Сгинь в клокотаньи собственной утробы!
Все золото, что блещет под луной
Иль было встарь, из этих теней, бедных
Не успокоило бы ни одной.
…Сын мой, перед нами
Ты видишь тех, кого осилил гнев.
Помчался древний струг, и так глубоко
Не рассекалась ни под кем струя.
Тогда он руки протянул к челну;
Но вождь толкнул вцепившегося в злобе.
Расслышать я не мог его речей;
Но с ним враги беседовали мало.
Взгляни на яростных Эриний.
Вот Тисифона, средняя из них;
Левей — Мегера: справа олютело
Рыдает Алекто.
Он стал у врат и тростию подъятой
Их отворил, — и не боролся враг.
Учитель, кто похоронен
В гробницах этих скорбных, что такими
Стенаниями воздух оглашен?
Когда я стал у поднятой плиты,
В ногах могилы, мертвый, глянув строго,
Спросил надменно: «Чей потомок ты?»
Мой вождь и я укрылись за плитой
Большой гробницы, с надписью, гласившей:
«Здесь папа Анастасий заточен,
Вослед Фотину правый путь забывший».
А на краю, над сходом к бездне новой,
Раскинувшись, лежал позор критян,
Зачатый древле мнимою коровой.
Все стали, нас приметив на скале,
А трое подскакали ближе к краю,
Готовя лук и выбрав по стреле.
Хирон, браздой стрелы раздвинув клубы
Густых усов, пригладил их к щекам…
Когтистые, с пернатым животом,
Они тоскливо кличут по деревьям.
Тогда я руку протянул невольно
К терновнику и отломил сучок;
И ствол воскликнул: «Не ломай, мне больно!»
И вот бегут, левее нас, нагие,
Истерзанные двое, меж ветвей,
Ломая грудью заросли тугие.
А над пустыней медленно спадал
Дождь пламени, широкими платками,
Как снег в безветрии нагорных скал.
«Вы, сэр Брунетто?»
И образ омерзительный обмана,
Подплыв, но хвост к себе не подобрав,
Припал на берег всей громадой стана.
А он все вглубь и вглубь неспешно реет…
О, как проворно им удары эти
Вздымали пятки!
Туда взошли мы, и моим глазам
Предстали толпы влипших в кал зловонный,
Как будто взятый из отхожих ям.
Фаида эта, жившая средь блуда,
Сказала как-то на вопрос дружка:
«Ты мной довольна?» — «Нет, ты просто чудо!»
«Кто б ни был ты, поверженный во тьму
Вниз головой и вкопанный, как свая,
Ответь, коль можешь», — молвил я ему.
И зубьев до ста
Вонзились тут же грешнику в бока.
Но он вскричал: «Не будьте злы пока!»
Он прыгнул, крикнув: «Я тебя настиг!»
Но тот не хуже, чтоб нацелить когти,
Был ястреб-перемыт, и их тела
Вмиг очутились в раскаленном дегте.
Чуть он коснулся дна, те впопыхах
Уже достигли выступа стремнины
Как раз над нами.
Все — в мантиях, и затеняет вежды
Глубокий куколь, низок и давящ;
Так шьют клунийским инокам одежды.
Тот, на кого ты смотришь, здесь пронзенный,
Когда-то речи фарисеям вел,
Что может всех спасти один казненный.
Средь этого чудовищного скопа
Нагой народ, мечась, ни уголка
Не ждал, чтоб скрыться, ни гелиотропа.
«Увы, Аньель, да что с тобой такое? —
Кричали, глядя, остальные два. —
Смотри, уже ты ни один, ни двое».
[спасибо]Утащено отсюда, спасибо verbava vasily_sergeev
.
Иллюстрации гюстава доре — 43 фото
1
Гюстав Доре кот в сапогах
2
Гюстав Доре иллюстрации
3
Поль Гюстав Доре 1832-1883
4
Гюстав Доре Гравюры
5
Гюстав Доре
6
Гюстав Доре Гравюры
7
Поль Гюстав Доре
8
Доре художник
9
Гюстав Доре красная шапочка
10
Гюстав Доре Гравюры
11
Поль Гюстав Доре
12
Paul Gustave Dore / Гюстав Доре
13
Поль Гюстав Доре
14
Поль Гюстав Доре 1832-1883
15
Гюстав Доре Гравюры
16
Гюстав Доре красная шапочка
17
Гюстав Доре иллюстрации
18
Гюстав Доре Ксилография
19
Гюстав Доре картины и Гравюры
20
Поль Гюстав Доре иллюстрации
21
Гюстав Доре иллюстрации
22
Гюстав Доре синяя борода
23
Синяя борода иллюстрация Гюстава Доре
24
Художник Поль Гюстав Доре
25
Гюстав Доре красная шапочка
26
Гюстав Доре иллюстрации
27
Гравюра Доре красная шапочка
28
Гюстав Доре красная
29
Поль Гюстав Доре
30
Гюстав Доре иллюстрации
31
Иллюстрации Густава Доре
32
Гравюрами Гюстава Доре мальчик с пальчик
33
Гюстав Доре Гравюры
34
Поль Гюстав Доре 1832-1883
35
Художник Поль Гюстав Доре
36
Гюстав Доре Королевские идиллии
37
Гюстав Доре
38
Гюстав Доре Гравюры
39
Гюстав Доре иллюстраторы
40
Гюстав Доре Графика
41
Гюстав Доре Шарля перо
42
Гюстав Доре
Библия Доре и восемьдесят тысяч иллюстраций
Приблизительное время чтения:
1
мин.
Восемьдесят тысяч рисунков, иллюстрации к самым значительным произведениям мировой литературы и Библии. Сотни переизданий по всему миру, прижизненное мировое признание и мода на иллюстрации. «Индустриализированный романтик», «визионер», «народный художник», — все это относится к Гюставу Доре.
Гюстав Доре. Фото 1867 г.
Доре – иллюстратор журналов
В кабинет издателя газеты «Le journal pour rire» Шарля Филипона (знаменитого парижского издателя сатирических журналов) ворвался пятнадцатилетний юноша и, швырнув на стол пачку рисунков, воскликнул: «Вот как это должно быть сделано!»
Шел 1847 год.
Это был Гюстав Доре. Накануне, он с родителями, которых срочно вызвали в Париж из города Бур, проходил мимо витрины издательства. В витрине были выставлены гравюры. На следующий день, сказавшись больным, мальчик втайне от родителей отправился в издательство, где предъявил Филипону свои работы и здесь же сделал ряд новых набросков.
Затем в кабинет к издателю, которого называли «ловцом талантов» (он умел окружить себя одаренными художниками), пригласили родителей юноши…
Спустя три месяца, в последних числах 1847 года, юный Доре поступил сотрудником в «Le journal pour rire» с окладом в 5000 франков в год. Первая его работа — «Подвиги Геракла» — была опубликована с предисловием. В нем издатели, пытаясь пробудить читательский интерес и заинтриговать публику, сообщили о возрасте художника: «Мы решили сообщить об этом не только с целью вызвать особый интерес публики к работам юного мастера, но также отметить начало пути г-на Доре, который, мы верим в это, достигнет удивительных высот в искусстве. Второй альбом г-на Доре должен быть выполнен карандашом и появится в феврале». Так Доре стал самым молодым и самым высокооплачиваемым иллюстратором Парижа.
Какие карандаши любил маленький Доре?Гюстав Доре. Волхвы, ведомые вифлеемской звездой. Иллюстрации к Библии
Говорят, что Доре никогда не учился.
Академического образования он не получал, но его отец, Пьер Луи Христофор Доре был страстным книголюбом. Инженер и строитель мостов имел прекрасную библиотеку. Юный Луи Август Гюстав с любопытством изучал множество книг с иллюстрациями. Старинный дом Доре с остроконечной крышей стоял на одной из узеньких улочек Страсбурга, выходившей прямо к кафедральному собору города. Величественный готический храм, уносящийся своими шпилями под облака, потрясал воображение ребенка. Он навсегда оставался для Доре символом чудесного, необъятного, грандиозного, непостигаемого и бесконечно прекрасного, что только может существовать. Любовь к архитектуре и средневековой стилистике Доре пронес через всю свою жизнь. Из этих детских впечатлений его воображение черпало вдохновение и рождало грандиозные композиции.
Говорят, что первые законченные рисунки Доре делал уже в четырехлетнем возрасте. Во всяком случае, от своей няни Франсуазы он требовал затачивать карандаш с обеих сторон. Так рисовать получалось значительно дольше.
Гюстав Доре. Голова Иоанна Крестителя. Иллюстрации к Библии
Когда Доре едва исполнилось девять лет, отца перевели в город Бур, где ему поручили проложить железнодорожную линию между Лионом и Женевой. Долина реки Роны, Вогезы, чьи склоны покрыты сосновыми лесами, монастырские развалины Сент-Одиля, старинные улочки Бура — все это впечатляло пылкого юношу и давало импульс его развитию. И он продолжал рисовать. Хотя родители, как и двум старшим сыновьям, прочили Гюставу карьеру инженера и готовили его к поступлению в политехническую школу, он знал, что будет художником.
Переехав в 1847 году в Париж и осиротев (его отец неожиданного скончался), Доре много времени проводил за школьной скамьей, в лицее Шарлемань. Внимательный наблюдатель с невероятным чувством юмора и буйной фантазией, он сплошь изрисовывал школьные тетрадки карикатурами и жанровыми сценками, над которыми гоготали однокашники. Но не меньше времени он проводил в залах Лувра и Национальной библиотеки. Здесь Доре изучал старинные гравюры.
Он не делал копий, но помечал в записных книжках особенности костюмов, головных уборов и поз.
Гюстав Доре. Иисус в Гефсиманском саду. Иллюстрации к Библии
В тридцатые годы Филипон создал сатирический журнал «La caricature», в котором собрал «золотой цвет французской графики», мастеров бытового жанра и карикатуры. Среди прочих туда был принят в 1848 году молодой Доре. Здесь он проработал более четырех лет, занимаясь, согласно договору, исключительно карикатурами, которые он выдавал в виде серий еженедельно. За время работы им было создано для Филипона более 2000 иллюстраций.
Как-то Филипон, рассматривая ранние работы Доре, указал на улицу Биржи, шумевшую за окном издательства, и сказал: «Вот ваша мастерская и ваши модели».
События, которые разворачивались перед глазами впечатлительного шестнадцатилетнего юноши, выходили из-под его пера переосмысленными. Это была едкая и гротескная карикатура. Он не писал с натуры ни революцию 1848 года, ни митингов студентов, ни изгнание Луи-Филиппа.
Он вообще ничего не делал с натуры, рассчитывая исключительно на собственную память. А зрительная память у него была феноменальная. Доре легко находил художественные решения своим замыслам — из схваченных на улицах ситуаций, жестов и мимики рождал обобщенные, но реалистичные образы, которые отличала беспощадность и остроумие художника. В 1854 году вышел альбом литографий «Парижский зверинец», где Доре представил публике галерею парижских типажей.
Гюстав Доре. «Распятие Иисуса и двух разбойников». Иллюстрации к Библии
В этом же году Доре покинул Филипона, сохранив с ним дружеские отношения, чтобы обратиться к книжной иллюстрации и большой литературе. Вполне возможно, что Доре, которому на тот момент двадцать два года, считал карикатуру с художественной точки зрения жанром неубедительным и мелким. А может быть жаждал личного признания, как художника. В любом случае, опыт наблюдения за жизнью и городской суетой, оставили свой отпечаток в манере Доре, его умении через деталь донести образ.
«Доре сочетал в себе немецкий порядок и организованность и французский романтизм и впечатлительность», — напишут о нем позже критики. А еще, он умел многое доводить до абсолюта.
Еще в детстве его родители, не видя в увлечении сына живописью перспектив, решили чем-нибудь отвлечь мальчика. Отец купил Густаву скрипку. Но как с легкостью Доре схватывал натуру и в мгновение ока переносил ее на лист бумаги, так же легко и блестяще ему давалась музыка. Он повторял в своих скрипичных вариациях услышанные на улицах города марши и песни. Повзрослев, он также овладел фортепиано и имел прекрасный тенор. Он не скупился и не скрывал свой природный дар, но щедро дарил его окружающим.
Как Доре рисовал адВ пятидесятые годы Доре работал над иллюстрациями к роману Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».
Дешевое издание «Сочинения Рабле с иллюстрациями Гюстава Доре» расхватали, как горячие пирожки. Художник мгновенно стал знаменит. Это был его триумф. Публику потрясли мастерски сделанные иллюстрации.
Созданные Доре образы не только не мешали восприятию авторского текста, но были сплавлены с литературным материалом настолько, что становились его неотъемлемой частью. Приметой того времени явились названия некоторых природных объектов, скал и уступов, горных кряжей, которые впечатлительные французы называли то зубом, то пальцем, то креслом Гаргантюа и ассоциировали уже не с галльскими мифами и легендами, а с иллюстрациями Доре.
Пейзаж в Шотландии. Около 1878 г.
Более значительной и серьезной работой стали иллюстрации к «Божественной комедии» Данте Алигьери. Доре работал над ними с 1855 года. Он изучал фрески Микеланджело в Сикстинской капелле, много читал и переосмысливал образы, созданные итальянским поэтом. Своему издателю, Луи Ашету, Доре предложил опубликовать первую книгу — «Ад» — с большеформатными иллюстрациями на дорогой тонированной бумаге и продавать не по пятнадцать франков (это самая высокая цена за экземпляр, которая существовала на книги с иллюстрациями Доре), а по сто.
Не иначе, как безумием, вслед за которым грядет разорение, посчитал издатель это предложение. Согласился только тогда, когда Доре пообещал выкупить весь тираж сам.
Карандаш художника на этот раз создал не столько иллюстрации, сколько 76 самоценных произведений, законченных самостоятельных картин. Барокко, романтизм, классицизм, фрески, живопись, Италия, Голландия, средневековье, современность. Доре заимствует и переплетает между собой стили и техники, чужие и свои художественные находки и выдает собственный, глубоко прочувствованный образ. У зрителя создается ощущение, будто видения ада поразили самого Доре и заставили его внутренне содрогаться и трепетать.
Цветочницы в Лондоне. Около 1875 г.
«Успех! Приходи немедленно! Я осел!», — говорилось в короткой телеграмме, которую Доре получил от Луи Ашета, когда в начале 1861 года тираж поступил в продажу и был полностью раскуплен. Тогда же друг Доре Теофиль Готье в одной из своих статей написал: «Нет другого такого художника, который лучше, чем Гюстав Доре, смог бы проиллюстрировать Данте.
Помимо таланта в композиции и рисунке, он обладает тем визионерским взглядом, который присущ поэтам, знающим секреты Природы. Его удивительный карандаш заставляет облака принимать неясные формы, воды — сверкать мрачным стальным блеском, а горы — принимать разнообразные лики. Художник создает атмосферу ада: подземные горы и пейзажи, хмурое небо, где никогда нет солнца. Этот неземной климат он передает с потрясающей убедительностью.»
Затем Доре рисует «Рай» и «Чистилище». В общей сложности он работал над «Божественной комедией» семь лет (1861-1869) и явился публике в своих рисунках, как могучий поэт-художник. Не случайно же он часто повторял друзьям: «Нет искусства без поэзии». «Божественная комедия» с иллюстрациями Доре претерпела более двухсот переизданий, в том числе была издана в России.
Сорок тысяч иллюстраций Доре: от сказок Перро до Дон Кихота
Доре повезло. Ему выпало жить во времена научно-технического бума. Именно в шестидесятые годы получила развитие фотомеханическое воспроизведение ксилографий (гравюр на дереве) по цинковым клише — гальванокопирование.
Известный петербургский книгоиздатель М. О. Вольф заказывал подлинные доски из Парижа у Мама, собственника рисунков Доре. Именно Вольф в 1874 году впервые в России опубликовал полный русский перевод «Божественной комедии» с иллюстрациями Доре. Книга это имела не просто успех, Доре вошел в моду, а Вольф на этом неплохо заработал.
Гюстав Доре. Иллюстрация к роману М. Сервантеса «Дон Кихот»
Оригинальный, веселый, энергичный Доре был невероятно плодовит и за раз делал до двадцати рисунков на досках (ксилография тогда вошла в моду), обеспечивая работой полсотни граверов. Сериями выходили из под его рук рисунки — живые, содержательные, демонстрирующие талант Доре-наблюдателя.
Гюстав Доре. Иллюстрации к сказке «Красная Шапочка»
Число авторов, которые мечтали, чтобы их бессмертные произведения проиллюстрировал Доре, просто зашкаливало, от заказов не было отбоя. Но для себя художник решил, что прежде проиллюстрирует самые значительные произведения мировой литературы.
В шестидесятые годы он создает рисунки к сказкам Шарля Перро, «Дон Кихоту» Сервантеса, Басням Лафонтена, произведениям Виктора Гюго, Джона Мильтона, Шатобриана. Как писала его друг и биограф Джеррольд, число иллюстраций, сделанных Доре, уже к 1862 году достигало сорока с лишним тысяч. А ведь впереди еще был «Дон Кихот».
Сотворение рыб и птиц. Иллюстрация к поэме Джона Мильтона «Потерянный рай» — Гюстав Доре
Кстати, за впечатлениями Доре ездил в Испанию дважды: в 1855 и в 1862 году (тогда он собирал материал и делал зарисовки). Его Дон Кихот потряс публику не меньше дантевского «Ада», ведь он был непохож на все те образы, которые в течение трехсот лет создавались художниками. В отличие от многих, Доре увидел в Дон Кихоте не «рыцаря печального образа, созданного ради осмеяния старинных рыцарских романов», а благородного гуманиста, живущего ради других и во имя спасения человечества от зла. Как и иллюстрации к «Божественной комедии», «Дон Кихот» вошел в анналы изобразительного искусства и до сих пор считается непревзойденным.
Гюстав Доре. Бродячие акробаты
Несмотря на талант и плодовитость, французская публика видела в Доре только иллюстратора, пусть и величайшего.
Его живопись, а он много писал маслом и акварелью, воспринималась с легкой усмешкой в уголках губ. И для Доре это было как проклятие, услышанное когда-то в детстве. Однажды, как рассказывал Доре друзьям, он получил в подарок от родителей масляные краски. Но у него не было холстов, а рисовать так хотелось. Увидя на улице грязного петуха, он решил чуть подправить ошибку природы и выкрасил птицу зеленой краской. Заснув от трудов праведных, мальчик был разбужен криками голосящих крестьянок. Оказывается, существовала легенда о зеленом петухе, приносящем неурожай и голод. Юноша попытался успокоить всех, объяснив причину преображения птицы, но в ответ от старухи-крестьянки услышал: «Когда-нибудь твою мазню будут очень ругать».
Большого художника в нем увидели англичане.
В Лондоне даже была открыта Галерея Доре, существовавшая более двадцати пяти лет, почти до конца XIX века, где выставляли живопись художника. Англичане же инициировали издание Библии с иллюстрациями Доре.
Христос покидает суд. 1867-1872 гг.
Над Библией, а это 230 иллюстраций, Доре работал два года (1864-1866). Он сотнями делал эскизы, десятками — рисунки и мучительно искал образы. Главная проблема, с которой столкнулся художник, состояла в том, что не все события Библии могли быть проиллюстрированы. Поэтому Доре решил сосредоточиться на ключевых книгах и наиболее драматических событиях Священного писания. Псалтырь, Послания апостолов, Притчи Соломоновы Доре обошел своим вниманием. Ветхий завет (152 рисунка) он трактовал через призму грандиозных природных процессов, на фоне которых разворачивается история. В Новом завете (78 рисунков) художнику не важна природа, здесь все внимание сосредоточено на персонажах, которые Доре старался создавать, не нарушая иконографического канона.
Гюстав Доре. Рождество Христово
Однако, критики неоднозначно приняли роскошное издание с золотым обрезом, которое вышло в 1866 году. Кто-то беззастенчиво упрекал художника в отсутствии академического образования, кто-то, отмечая богатство воображения, наблюдательность и способность воплощать задуманное, ругал за отсутствие психологизма. А кто-то вообще осуждал за оформление (иллюстрации были большого альбомного формата с широкими полями), претендующее на картинное истолкование сюжетов. Но тех, кто увидел в Доре художника-проповедника, все-таки было большинство. Неслучайно Библия с иллюстрациями Доре была переведена на десятки языков и издана во многих странах Европы и Америки. Она претерпела более тысячи переизданий. В России книга впервые вышла в 1876 году в издательстве Вольфа.
«Галерея Доре», открытая в 1867 в Лондоне издателями Фейрласом и Бифортом, привлекала внимание публики. Поэтому однажды владельцы галереи заказали Доре сделать большое полотно по одной из гравюр Библии.
Доре с удовольствием согласился и сделал их несколько, ведь англичане признали в нем живописца. Правда говорят, что французы потом шутили, мол, «это же только огромные иллюстрации», на что слышали от англичан в ответ: «ну и что?!»
Гюстав Доре иллюстрации. Божественная комедия
Увидев эти потрясающие иллюстрации, вы поймёте — почему Гюстава Доре назвали Великим Художником. Иллюстрации, которые представлены здесь были выполнены к знаменитой Божественной Комедии, которую написал Данте Алигьери.
Первые рисунки к этому произведению, которое поразило его до глубины души, он начал делать ещё в десятилетнем возрасте (и продолжил делать позднее, став взрослым и сформировавшимся художником). Все окружающие были просто шокированы таким мастерством молодого дарования. Что там говорить, даже по прошествии почти двухсот лет, за время которого человечество видело немало талантов, эти рисунки продолжают поражать каждого зрителя. Чтобы создать настолько красивые, одухотворённые, совершенно фантастичные произведения, которые наглядно показывают — что происходит там — за «дверью», нужно быть гением от природы, гением от Бога, которому с самого рождения было предписано стать великим художником и пронести свою миссию через всю жизнь, что бы отдать благодарному человечеству всего себя без остатка.
Поль Гюстав Доре — французский художник, живописец, иллюстратор, график, гравёр. Родился в 1832 году в Страсбурге — умер в Париже в 1883 году. Изобразительным искусством начал заниматься ещё в детстве. Не имея сколько-нибудь хорошего художественного образования, в пятнадцать лет, после того, как с матерью перебрался в Париж, с лёгкостью устраивается иллюстратором в Журналь Пур Рир. Тогда же вышел его первый альбом литографий «Подвиги Геркулеса», где было написано, что Гюстав Доре, который сделал литографии, выполнил их без учителя и классических штудий.
Гюстав Доре иллюстрировал Байрона, выпустил книгу-альбом «История Святой Руси», иллюстрации к «Гаргантюа и Пантагрюэлю», сказки Шарля Перо, Мюнхгаузена и многие другие. Однако самыми известными его работами стали иллюстрации к Данте «Божественная комедия», «Ад» и «Рай». Величайший иллюстратор XIX века умер в 1883 году и похоронен на кладбище Пер-Лашез.
Басни Жана де Лафонтена. иллюстрации Гюстава Доре
Влюбленный Лев.
Вы, Севинье, чьей красоте
Завидуют сами хариты,
Вы, родившаяся прекрасной,
Хоть это вам и все равно,
Прошу вас, будьте благосклонны
К невинным шуткам этой басни
И взгляните без спасенья,
Как любовь укротила льва.
Любовь — загадочный владыка!
Счастлив, кто только понаслышке
Знал ее и ее удары!
Если, слыша такую речь,
Вы правду почтете обидой, —
Пусть за правду страдает басня:
Вот она и набралась духу,
Чтобы припасть к вашим стопам
С ревностно преданным служеньем.
Когда на нашем языке
Разговаривали и звери,
Львы захотели, как и все,
Быть допущены в наш союз.
В самом деле — ведь их порода
Была не хуже, чем у нас:
Они были умны, отважны
И были хороши собой.
Но вот что из этого вышло.
Однажды лев знатного рода
Встретил пастушку на лугу.
Она пришлась ему по нраву,
И он просил ее руки.
Отец более был бы рад
Не столь чудовищному зятю;
Выдать дочь казалось жестоко,
Отказать льву было опасно.
Но он решился на отказ,
Увидевши однажды утром
Картину их тайной любви:
Мало того, что предалась
Девушка яростной породе, —
Ей даже кудри убирает
Когтями гривастый жених.
Отец, не смея отказать
Такому сватовству открыто,
Сказал: «Моя дочь так нежна,
Что, захотев обнять жену,
Ты ее поранишь когтями.
Дай сперва остричь себе когти
На правой и на левой лапе,
А клыки в пасти — отпилить,
Чтоб мягче стали поцелуи.
Тебе самому будет лучше,
Потому что дочери станет
Приятней на них отвечать.
Лев до того был ослеплен,
Что он на это согласился.
И вот, без зубов, без когтей,
Он стал, как крепость без защиты:
На него спускают собак,
И он не может с ними драться.
Ах, любовь! Лишь схватишь ты нас —
И кончено: прощай, рассудок.
Волк, Мать и Ребенок.
Другого этот Волк напомнил мне,
Погибшего в злой западне.
Послушайте, как было дело.
Одна семья крестьянская владела
Большою мызою, стоявшей в стороне.
И в чаяньи себе наживы,
Надеясь, что ему кой-что перепадёт,
Волк караулил у ворот,
Смиряя хищные порывы.
Тут выходящими из мызы видит Волк:
Овец, ягняток непорочных,
И поросят молочных,
И, наконец, индюшек целый полк.
Пожива хоть куда; но что желать без толку?
Вдруг за стеной он слышит детский крик,
И Мать грозит отдать Ребёнка Волку,
Когда не замолчит он в тот же самый миг.
Голодный хищник без зазренья
Спешит богам вознесть благодаренья;
Но в попечениях о детище своём,
Мать снова говорит, спеша утешить чадо:
«Не плачь, дитя моё, не надо;
Пусть Волк покажется — сейчас его убьём!»
— Как? — молвил тут баранов истребитель, —
Мне говорят то так, то сяк.
Мне доказать вы не хотите ль,
Что я, по-вашему, дурак?
Но дайте срок, и я дождусь потехи,
Пусть только мальчуган пойдёт сбирать орехи.
Едва слова он эти произнёс,
Как вышли люди. Сколько было силы,
Остановить его цепной старался пёс;
Потом откуда-то явились колья, вилы…
— Ты что здесь делаешь? — был учинён допрос.
Волк, не таясь, ответил на вопрос.
— Спасибо! — мать воскликнула. — Ужели
Я сына для того качала в колыбели,
Чтоб утолил собой он голод твой?
Бедняга был убит без сожаленья,
И волчью лапу с головой
Владелец этого селенья
Повесил с надписью такою у дверей:
«Достойным господам Волкам на поученье:
Не придавать угрозе матерей,
Пугающих детей своих, значенья».
Два Мула.
Два Мула шли дорогою одной:
Один — с овсом, другой — с казной.
Последний, ношею тщеславясь драгоценной,
Расстаться ни за что б не захотел с мешком;
Звеня привешенным звонком,
Он плавно выступал походкою надменной,
Когда разбойники вдруг, на его беду,
Откуда ни возьмись, прельщённые деньгами,
Его схватили за узду.
Вот Мул уж окружён врагами
И, защищаяся, ударами сражён,
Вздыхает, жалуется он:
«Увы! Такую ли я ждал себе награду?
Опасности избег товарищ мой,
Меж тем как гибну я — попавшийся в засаду!»
«Приятель, — Мул сказал другой, —
Грозят опасности тому, кто высоко поставлен.
Ты был бы от беды избавлен,
Будь ты, как я, лишь мельника слугой».
Ласточка и Птички.
Летунья Ласточка и там, и сям бывала,
Про многое слыхала
И многое видала,
А потому она
И боле многих знала.
Пришла весна,
И стали сеять лён. «Не по сердцу мне это! —
Пичужечкам она твердит.
— Сама я не боюсь, но вас жаль; придёт лето,
И это семя вам напасти породит,
Произведёт силки и сетки,
И будет вам виной
Иль смерти, иль неволи злой;
Страшитесь вертела и клетки!
Но ум поправит всё, и вот его совет:
Слетитесь на загон и выклюйте всё семя».
«Пустое! — рассмеясь, вскричало мелко племя.
— Как будто нам в полях другого корма нет!»
Чрез сколько дней потом, не знаю,
Лён вышел, начал зеленеть,
А Птичка ту же песню петь:
«Эй, худу быть! Ещё вам, Птички, предвещаю:
Не дайте льну созреть;
Вон с корнем! Или вам придёт дождаться лиха!»
«Молчи, зловещая вралиха! —
Вскричали Птички ей.
— Ты думаешь, легко выщипывать всё поле!»
Ещё прошло десяток дней,
А может, и гораздо боле;
Лён вырос и созрел.
«Ну, Птички, вот уж лён поспел;
Как хочете меня зовите, —
Сказала Ласточка, — а я в последний раз
Ещё пришла наставить вас:
Теперь того и ждите,
Что пахари начнут хлеб с поля убирать,
А после — с вами воевать:
Силками вас ловить, из ружей убивать
И сетью накрывать;
Избавиться такого бедства
Другого нет вам средства,
Как дале, дале прочь. Но вы не журавли,
Для вас ведь море — край земли;
Так лучше ближе приютиться,
Забиться в гнёздышко, да в нём не шевелиться».
«Пошла, пошла! Других стращай
Своим ты вздором! —
Вскричали Пташечки ей хором.
— А нам гулять ты не мешай!»
И так они в полях летали, да летали,
Да в клетку и попали.
Всяк только своему рассудку вслед идёт:
А верует беде не прежде, как придёт.
Лев и Комар.
Лев и Мышь.
У Льва просила Мышь смиренно позволенья
Поблизости его в дупле завесть селенье
И так примолвила: «Хотя-де здесь, в лесах,
Ты и могуч и славен;
Хоть в силе Льву никто не равен,
И рёв один его на всех наводит страх,
Но будущее кто угадывать возьмётся
Как знать? кому в ком нужда доведётся?
И как я ни мала кажусь,
А, может быть, подчас тебе и пригожусь».
«Ты! — вскрикнул Лев. — Ты, жалкое созданье!
За эти дерзкие слова
Ты стоишь смерти в наказанье.
Прочь, прочь отсель, пока жива
Иль твоего не будет праху».
Тут Мышка бедная, не вспомняся от страху,
Со всех пустилась ног — простыл её и след.
Льву даром не прошла, однако ж, гордость эта:
Отправяся искать добычи на обед,
Попался он в тенёта.
Без пользы сила в нём, напрасен рёв и стон,
Как он ни рвался, ни метался,
Но всё добычею охотника остался,
И в клетке на показ народу увезён.
Про Мышку бедную тут поздно вспомнил он,
Что бы помочь она ему сумела,
Что сеть бы от её зубов не уцелела
И что его своя кичливость съела.
Читатель, истину любя,
Примолвлю к басне я, и то не от себя
Не попусту в народе говорится:
Не плюй в колодец, пригодится
Воды напиться.
Волк и Конь.
Весною раннею, когда
Сбежала вешняя вода,
И поле травкой опушилось,
У Волка старого явилось
Желанье завтрак приобресть
(Ведь в мире каждый хочет есть),
И, выйдя в поле,
Он там, на воле,
Увидел чудного коня.
«О! Завтрак царский для меня!
Во мне забилось уж сердечко,
Одно лишь жаль, что это не овечка;
Ну, всё ж попробую!»
И вот
Он на себя роль доктора берёт!
«Послушай, Конь! Ты, брат, наверно, болен?
Я это вижу по всему!
Но я, как Иппократ, спасти больного волен:
Болезни все доступны моему уму!
В мои способности овечка даже верит!»
«Ах, да! — промолвил Волку Конь, —
В моём копыте веред*
Меня измучил, как огонь!»
Волк, не жалея ценной шубы,
К копыту подошёл… Копыто осмотрел,
А Конь тем временем так дал копытом в зубы,
Что «Иппократ» на сажень отлетел.
«Ну», — с грустию подумал Волк. За дело Волку мука!
У всякого своя наука!
Того, что знает дровяник,
Не сделает мясник.
Поселянин и Змея.
Мор зверей.
Обезьяна и Дельфин.
У греков было в старину обыкновенье
Брать в плаванье с собой собак и обезьян.
Однажды на пути из отдалённых стран
Корабль их потерпел, в виду Афин, крушенье.
Никто б не спасся из морской
Разверзшейся для них пучины,
Когда б не помогли чудесно им Дельфины,
Которыми любим наш род людской,
Коль верить Плинию. Благодаря Дельфину,
Который сходством был введён в обман,
Чуть даже не спаслась одна из обезьян,
Взобравшись с важностью к нему на спину,
Как будто бы была она
Певцом прославленным в былые времена.
Готовясь высадить спасённую, случайно
Ей задаёт вопрос Дельфин.
«Вы из прославленных Афин?»
«О, да! Я там известна чрезвычайно, —
Ответила она. — Двоюродный мой брат,
Назначенный в том городе судьёю,
Вам услужить во всём, конечно, будет рад.
Все лучшие места семьёю
Там нашей заняты». Ответил сын морей:
«Благодарю! Прошу я дозволенья
Спросить вас: часто, без сомненья,
Вы посещеньями счастливите Пирей?»
«О, каждый день! Мы другом дома
Его считаем с давних пор;
С ним близко вся семья знакома».
Так заключило разговор
Болтливое и вздорное созданье,
Приняв за имя — гавани названье.
Есть люди — счёт теряю им:
Невежды круглые во всём, но без умолку
Повсюду обо всём трещащие без толку;
Они и Вожирар готовы счесть за Рим.
Дельфин взглянул, смеясь, на Обезьяну
И, убедясь тотчас,
Что он, поддавшися обману,
Животное, не человека спас,
Швырнул её обратно в море,
А сам поплыл немедля прочь,
Чтоб людям в бедствии и горе
Помочь.
Госпожа и две Служанки.
Совет Мышей.
В мучном амбаре Кот такой удалой был,
Что менее недели
Мышей до сотни задавил;
Десяток или два кой-как уж уцелели
И спрятались в норах.
Что делать? Выйти — страх;
Не выходить — так смерти ждать голодной.
На лаврах отдыхал Кот сытый и дородный.
Однажды вечером на кровлю он ушёл,
Где милая ему назначила свиданье.
Слух до Мышей о том дошёл:
Повыбрались из нор, открыли заседанье
И стали рассуждать,
Какие меры им против Кота принять.
Одна Мышь умная, которая живала
С учёными на чердаках
И много книг переглодала,
Совет дала в таких словах:
— Сестрицы! Отвратить грозящее нам бедство
Я нахожу одно лишь средство,
Простое самое. Оно в том состоит,
Чтоб нашему злодею,
Когда он спит,
Гремушку привязать на шею:
Далёко ль, близко ль Кот, всегда мы будем знать,
И не удастся нас врасплох ему поймать!
— Прекрасно! Ах, прекрасно! —
Вскричали все единогласно.
— Зачем откладывать? Как можно поскорей
Коту гремушку мы привяжем;
Уж то-то мы себя докажем!
Ай, славно! Не видать ему теперь Мышей
Так точно, как своих ушей!
— Всё очень хорошо; привязывать кто ж станет?
— Ну, ты. — Благодарю!
— Так ты. — Я посмотрю,
Как духа у тебя достанет!
— Однако ж надобно. — Что долго толковать?
Кто сделал предложенье,
Тому и исполнять.
Ну, умница, своё нам покажи уменье.
И умница равно за это не взялась…
А для чего ж бы так?.. Да лапка затряслась!
Куда как, право, чудно!
Мы мастера учить других!
А если дело вдруг дойдёт до нас самих,
То исполнять нам очень трудно.
Скупой, потерявший свое богатство.
Хотел бы я спросить Скупца,
Который страстно и сердечно
Одни лишь деньги копит вечно
С начала жизни до конца,
Ничем буквально не согретый:
Какая польза в жизни этой?
Да никакой!.. Я знал Скупого…
Он жизни ждал себе второй,
Чтоб насладиться снова
Своей несметною казной.
Но в том-то, видите ль, и дело,
Что (слух прошёл со всех сторон)
Не он,
А им казна его владела!
Гулял ли он иль приходил домой,
Сидел ли скромно за едой,
Иль шёл ко сну, людьми забытый,
Он мыслью занят был одной:
О месте том, где деньги были скрыты.
Туда так часто он ходил,
Что кто-то как-то проследил
И обокрал казну Скупого!..
Скупец, конечно, зарыдал,
Захныкал, застонал,
Произнести не в силах слова…
«Чего ты плачешь, милый друг?» —
Его спросил один прохожий.
«Ах, у меня… Великий Боже!..
Украли с деньгами сундук!..»
«Да где ж лежал сундук с деньгами?»
«Вот тут! Вот в этой яме!»
«И поделом! Теперь ведь не война
На свете!
Твоя казна
Могла б лежать и в кабинете!»
«Но кто ж украсть её посмел,
Когда я сам к деньгам не прикасался?»
«Ну, при таком порядке дел
Один конец тебе остался:
На яму камень навали
И от неё вдали
Воображай, что там лежит твоё богатство!»
И я замечу без злорадства,
Что тот лишь деньгами владел,
Кто их расходовать умел.
Гюстав Доре — 1832-1883.
источник
Лафонтен.басни.
мне показалась достаточно интересной статья
Гюстав Доре: от зеленого петуха до «Божественной комедии».
а еще мне очень хочется залезть в тему — библия Доре — но боюсь утонуть.
Художники по направлению: Романтизм
Художественное движение
Романтизм (также эпоха романтизма или период романтизма) был художественным, литературным, музыкальным и интеллектуальным движением, которое зародилось в Европе в конце 18 века и в большинстве регионов достигло своего пика примерно в период с 1800 по 1850 год.Романтизм характеризовался акцентом на эмоциях и индивидуализме, а также прославлением всего прошлого и природы, предпочитая средневековье классике. Отчасти это было реакцией на промышленную революцию, аристократические социальные и политические нормы эпохи Просвещения и научную рационализацию природы — все составляющие современности. Наиболее сильно он воплотился в изобразительном искусстве, музыке и литературе, но оказал большое влияние на историографию, образование и естественные науки.Он оказал значительное и комплексное влияние на политику, и хотя большую часть романтического периода он ассоциировался с либерализмом и радикализмом, его долгосрочное влияние на рост национализма, возможно, было более значительным.
Движение подчеркивало сильные эмоции как подлинный источник эстетического опыта, делая новый акцент на таких эмоциях, как опасение, ужас, ужас и трепет, особенно на тех, которые испытываются при столкновении с новыми эстетическими категориями возвышенности и красоты природы.Он возвысил народное искусство и древние обычаи до чего-то благородного, но при этом спонтанность стала желательной характеристикой (как в музыкальном экспромте). В отличие от рационализма и классицизма Просвещения, романтизм возродил средневековье и элементы искусства и повествования, воспринимаемые как подлинно средневековые, в попытке избежать роста населения, раннего разрастания городов и индустриализма.
Хотя это движение уходит корнями в немецкое движение Sturm und Drang, которое предпочитало интуицию и эмоции рационализму Просвещения, события и идеологии Французской революции также были непосредственными факторами.Романтизм высоко ценил достижения «героических» индивидуалистов и художников, примеры которых, как он утверждал, могут повысить качество общества. Он также продвигал индивидуальное воображение как критический авторитет, позволяющий освободиться от классических представлений о форме в искусстве. В представлении его идей было сильное обращение к исторической и естественной неизбежности, духу времени. Во второй половине XIX века реализм предлагался как полная противоположность романтизму.Упадок романтизма в это время был связан с множеством процессов, включая социальные и политические изменения и распространение национализма.
К определению природы романтизма можно подойти, исходя из первостепенной важности свободного выражения чувств художника. Значение, придаваемое романтиками эмоциям, резюмируется в замечании немецкого художника Каспара Давида Фридриха о том, что «чувство художника — его закон». По мнению Уильяма Вордсворта, поэзия должна начинаться как «спонтанное переполнение сильных чувств», которые поэт затем «вспоминает в спокойствии», вызывая новую, но соответствующую эмоцию, которую поэт затем может превратить в искусство.Считалось, что для выражения этих чувств содержание искусства должно исходить из воображения художника с минимальным вмешательством со стороны «искусственных» правил, которые диктовали, из чего должно состоять произведение. Сэмюэл Тейлор Кольридж и другие полагали, что существуют естественные законы, которым воображение — по крайней мере, хорошего творческого художника — бессознательно следовало бы через художественное вдохновение, если бы его оставили в покое. Считалось, что помимо правил, влияние моделей из других работ мешает собственному воображению создателя, поэтому оригинальность была важна.Представление о гении или художнике, который смог создать свою собственную оригинальную работу посредством этого процесса творения из ничего, является ключом к романтизму, а быть производным было худшим грехом. Эту идею часто называют «романтической оригинальностью».
Это часть статьи в Википедии, используемой в соответствии с лицензией Creative Commons Attribution-Sharealike 3.0 Непортированная лицензия (CC-BY-SA). Полный текст статьи здесь →
Википедия: https://en.wikipedia.org/wiki/RanticismМир Данте
Иллюстрации Гюстава Доре (1832–1883) и Данте «Божественная комедия » стали настолько тесно связаны, что даже сегодня, спустя почти 150 лет после их первоначальной публикации, исполнение художником текста поэта по-прежнему определяет наше видение Комедии.Планированные Доре еще в 1855 году иллюстрации Данте были первыми в истории человечества. сериал он называл «шедеврами литературы». В Помимо Данте, список великих иллюстрированных работ Доре включал Гомера, Оссиана, Байрона, Гете, Расина и Корнеля. В Размещение Данте Commedia в верхней части этого списка отражает популярность поэта в господствующей французской культуре к 1850-м годам. Хотя первоначальный Интерес к Данте ограничивался эпизодами Паоло и Франчески (Инф.5) и Уголино (Инф.33) , в 19 веке интерес к творчеству Данте возрос, что привело к многочисленным переводам Комедии на русский язык. Французский язык, критические исследования, газеты и специализированные журналы, а также более 200 произведений живописи и скульптуры между 1800-1930 годами. Выбор Доре «Инферно» Данте в качестве первой из предложенных им серий иллюстрированных шедевры литературы отражают степень, в которой Данте приобрел популярность во Франции к 1860-м годам.
Сложно найти издателя, готового взять на себя за счет выпуска дорогого фолио, задуманного художником, Доре сам профинансировал публикацию первого книга серии, Inferno , в 1861 году. Спектакль имел немедленный художественный и коммерческий успех. Воодушевленный популярностью издания Доре Inferno , Hachette опубликовал Purgatorio и Paradiso в 1868 году в виде единого тома.Впоследствии иллюстрации Доре к Данте вышли примерно в 200 изданиях с переводами. с оригинального итальянского поэта, доступного на нескольких языках.
Из литературных серий Доре немногие пользовались таким успехом, как его Комедия иллюстраций. Характеризуется эклектичным миксом обнаженной натуры Микеланджеле, северные традиции возвышенного пейзажа, и элементы поп-культуры, иллюстрации Доре к Данте считались одними из его главных достижений — идеальное совпадение мастерства художника и яркого визуального воображения поэта.Как писал один критик в 1861 году после публикации иллюстрированного Inferno: «мы склонны полагать, что концепция и интерпретация происходят из того же источника, что Данте и Гюстав Доре сообщая оккультными и торжественными беседами секрет этого Ад, вспаханный их душами, путешествовал, исследовал ими во всех смыслах ».
Аида Ауде Адъюнкт-профессор истории искусств, Университет Хэмлайн
Гюстав Доре | Sartle — Rogue Art History
Гюстав Доре классифицировал классиков, оживил Библию и изменил представление людей о загробной жизни.Да, что угодно, распродажа.
Данте. Милтон. Байрон. Сервантес. Да, они все литературные гиганты, но есть еще одна общая черта: экстравагантные и окончательные издания их работ, опубликованные с гравированными иллюстрациями Гюстава Доре. Не было контракта, слишком пугающего, не было предмета, слишком важного для нашего Гаса, чтобы приставить нож к дереву с целью изобразить. Даже у Самого Бога было издание своей самой популярной Книги, иллюстрированное иллюстрациями Доре, и получившаяся в результате Grande Bible de Tours была настолько популярна, что критики настаивали на том, что художник мог «использовать мельчайшие фрагменты, самые слабые свидетельства»… [реконструировать] … рухнувшие храмы, превратившиеся в пыль, не благодаря неблагодарной архаической работе, а благодаря мощному и быстрому видению ». Мы говорим, что он нравился людям.
Известный прежде всего как плодовитый иллюстратор и гравер, Гюстав Доре начал свою карьеру в пятнадцатилетнем возрасте как художник-карикатурист во французской газете Le Journal pour rire , создавая работы, которые, по-видимому, были столь же веселыми, как и следовало ожидать от подросток-политический карикатурист, одержимый религиозной иконографией.Эта ранняя работа, а также несколько томов литографий, которые он выпустил вскоре после этого, принесли ему достаточно хороших прессов, чтобы он смог получить несколько прибыльных иллюстраций, и вскоре начали катиться милые, милые комиссии Рабле и Бальзака. дюйм
Доре оставался чрезвычайно плодовитым на протяжении всей своей жизни — он создал 241 иллюстрацию только для Библии — и к середине 40-х годов он стал и Chevalier , и Officier Почетного легиона (как рыцарь). , но француз-эр).Несмотря на то, что он был популярен в своей родной Франции, его положительно любили в Лондоне, где в 1861 году была основана галерея Доре, несмотря на то, что сам художник не жил там какое-то время и не говорил по-английски. После подписания пятилетнего контракта с английским издателем Grant & Co. Доре был вынужден проводить три месяца в году в Лондоне, кульминацией чего стал его иллюстрированный путеводитель по городу Лондон: Паломничество . (Несмотря на большой коммерческий успех, многим руководителям города не нравилось, насколько его фотографии, казалось, были сосредоточены на изображениях убожества и бедности в Лондоне.Что думают об этой книге настоящие убогие бедняки, менее ясно, поскольку никто, кажется, не удосужился спросить их.)
Возможно, самое прочное наследие Доре произошло из-за его иллюстраций к Данте Inferno , в которых он представил картину ада настолько отчетливую и яркую, что некоторые критики считали, что он, должно быть, получил божественное видение. Первоначально не сумев найти спонсора для столь амбициозного проекта, Доре пришлось самому профинансировать первый том («Ад»); он был настолько успешным, что издатель Hachette профинансировал и сразу же выпустил следующие две части в одном томе, а его иллюстрации в конечном итоге были опубликованы почти в 200 различных изданиях, сопровождаемых переводами на многие языки.Это просто показывает вам, что единственное, чего люди боятся больше, чем ада, — это того, что они могут упустить что-то интересное.
Во времена Доре велись серьезные споры о том, следует ли считать его работу арт или просто иллюстрацией . Он был самоучкой, и его работы нелегко классифицировать как часть какого-либо конкретного движения, поэтому его часто отвергали как талантливого, но в конечном итоге без заслуг, и хотя он создал множество картин и скульптур в дополнение к своим гравюрам (есть доказательства, что он думал о себе в первую очередь как о художнике и видел в гравюре прибыльный побочный продукт) он не получал от них столько внимания, что привело к критике, что он, по сути, был неудавшимся художником, который распродался и ушел в корпорацию.Но послушайте, это же сайт об искусстве, и, поскольку Доре здесь, и мы все очень довольны этим парнем, похоже, что мы окончательно уладили этот спор и все такое. Не за что, Гюстав.
10 иллюстраций Гюстава Доре к фильму Данте «Ад»
Вы здесь: History Lists · Art · 10 иллюстраций Гюстава Доре к фильму Данте «Ад»Гюстав Доре (Поль Гюстав Луи Кристоф Доре, 6 января 1832 — 23 января 1883) был всемирно известным французским художником, иллюстратором и скульптором, специализирующимся на гравюре на дереве.Сегодня Гюстав Доре наиболее известен своими иллюстрациями к «Божественной комедии» Данте. Сейчас это может показаться невероятным, но это великолепное произведение изначально было самоиздано. Дор не смог найти издателя, который был бы готов пойти на финансовый риск ради экстравагантного издания, которое он себе придумал. Он решил рискнуть сам и опубликовать это удивительное произведение искусства в 1861 году. Иллюстрации к «Божественной комедии» имели мгновенный успех. Сейчас, спустя полтора века, эти образы по-прежнему вызывают у нас самую глубокую реакцию.Это тщательно подобранный список иллюстраций Гюстава Доре, которые показывают нам самые интересные и захватывающие эпизоды Inferno.
Вергилий толкает Филиппо Ардженти обратно в реку Стикс
На этой иллюстрации изображен тревожный момент из песни 8, когда Данте и Вергилий встречают одного из грешников, которых они больше всего презирают. Блуждая по Пятому кругу ада, Вергилий и Данте встречают лодочника Флегия, который по просьбе Вергилия ведет их через Стикс.По пути они натыкаются на грешника по имени Филиппо Ардженти. Данте узнает его и, вместо того чтобы пожалеть, проклинает его. Когда грешник пытается добраться до лодки, Вергилий толкает его обратно в реку. И Данте, и Вергилий чувствуют себя праведниками. Они не испытывают сочувствия к Ардженти и с нетерпением наблюдают, как другие грешники нападают на него, когда они уходят. Вирджил гордится Данте, поэтому обнимает и целует его.
Франческа да Римини и Паоло Малатеста
Пронзительная история о запретной любви между этими молодыми людьми составляет центральную тему Песни 5, в которой описывается путешествие Данте и Вергилия через второй круг ада, где они встречаются с душами похотливых, таких как Семирамида, Дидона, Клеопатра, Елена из Троя, Пэрис, Тристан… Данте сочувствует проклятым любовью душам и хочет с ними поговорить.Одна из наказанных женщин, Франческа, отвечает ему и рассказывает свою историю. Она была вынуждена вступить в брак без любви со стариком. В конце концов она влюбилась в младшего брата своего мужа Паоло. Однажды они сели вместе, читая сказку Артура о любви Ланселота и Гвиневеры, и начали замечать существование своей собственной тайной любви. Они поцеловались, муж сразу узнал об этом и убил их. Эта история кажется слишком тревожной для Данте, и он теряет сознание.
Вергилий обращается к ложным советникам
Вергилий и Данте проходят через Восьмое Кольцо Восьмого Круга Ада, где они сталкиваются с многочисленными огнями, дрожащими в глубокой, темной долине.По мере их приближения Верджил объясняет, что в каждом пламени есть грешник. Данте замечает две души, содержащиеся вместе в одном пламени: Улисс и Диомед. Они оба столкнулись с последствиями мошенничества, совершенного ими во время Троянской войны. Во время этого эпизода Улисс рассказывает им о своей смерти. В одном из своих многочисленных приключений он переплыл за край света, который был западным краем Средиземного моря. Старая легенда гласит, что смерть ждет любого, кто осмелится выйти за пределы этой точки. Через пять месяцев поднялась сильная буря и затонула его корабль.
Данте и Вергилий перед Фаринатой
В Шестом Круге Ада Данте и Вергилий идут между горящими гробницами еретиков. Крышки гробниц открыты. Когда они подходят к группе эпикурейцев, голос из одной из гробниц зовет Данте, потому что грешник заметил его тосканский акцент. Голос принадлежит Фаринате, влиятельному политическому деятелю времен Данте. Фарината был лидером партии гибеллинов, заклятого врага партии гвельфов Данте.
Люцифер
В самом центре Ада Данте и Вергилий видят главного грешника, Люцифера или Диса, который замерз до середины груди и окружен туманом. Его крылья все еще могут двигаться, и они производят холодный ветер, который постоянно замораживает лед вокруг него, а также других грешников. Это место известно как Иудекка. Он помещен в четвертое кольцо Девятого круга, которое предназначено для наихудших грешников, предателей своих благодетелей.
Люцифер — гигант с тремя головами, тремя ужасными лицами разного цвета и шестью плачущими глазами.Еще интереснее посмотреть, что у него внутри трех ртов. В каждом из них есть грешник. Рот в центре жует Иуду Искариота, предателя Иисуса Христа. Два других рта жуют Брута и Кассия, предателей и убийц, убивших Юлия Цезаря. Уста Люцифера вечно разрывают грешников на куски, но не убивают их полностью. Этот образ в конечном итоге ужасает, и даже Данте остается безмолвным в присутствии Люцифера, величайшего грешника из всех и страдающего больше всего.
Титаны и другие гиганты
Когда они подходят к яме в центре восьмого круга ада, Данте видит что-то похожее на город с высокими башнями в тумане. Однако на самом деле эти башни живые — гиганты. Верхние части их тел находятся на одном уровне с Восьмым кругом, но их ступни находятся на дне ада — в Девятом круге.
Первый великан, на которого они наткнулись, — Нимрод. Он был царем Вавилона, который вызвал смешение разных языков в мире, построив Вавилонскую башню.Затем они встречают Эфиальта, гиганта, поднявшего оружие против богов. В результате его руки теперь обездвижены, но он по-прежнему страшен. Пытаясь освободиться от цепей, он встряхивается, что вызывает землетрясение. Наконец, Данте и Вергилий встречают Антея, который подбирает их и помогает добраться до следующего, Девятого Круга Ада.
Минос, судья проклятых
У входа во Второй Круг Ада находится Минос, когда-то первый царь Крита, а теперь чудовище, которое стоит перед бесконечной вереницей грешников, осуждая их и выбирая соответствующие наказания.Души признаются в своих грехах Миносу, который затем обвивает свой огромный хвост кольцами вокруг себя, показывая номер круга, в который душа должна отправиться. Он предупреждает Данте и Вергилия быть осторожными, а затем они уходят.
Харон, перевозчик мертвецов
С берегов мифологической реки Ахерон, которая отмечает границу ада, Вергилий и Данте видят приближающуюся лодку. Старик внутри — Харон, паромщик, который переправляет души умерших через реку.Сначала он отказывается брать живых пассажиров на другую сторону, но Верджил сообщает ему, что их путешествие важно и что у них есть разрешение свыше посетить ад. Они уже на полпути через реку, и Вергилий наконец объясняет Данте, почему Харон сначала отказался взять их: только проклятые души могут пересечь Ахерон. Это знание, а также внезапное землетрясение настолько пугают Данте, что он теряет сознание.
Данте и Вергилий выходят из темного леса
В начале Inferno Данте заблудился и напуган темным лесом.Божественная женщина, возлюбленная Данте Беатриче, замечает его и посылает Вергилия, чтобы тот вел его. Их путешествие проведет их через круги ада, и они в конечном итоге достигнут Небес. Темное дерево — это аллегория. Он символизирует отклонение человека от добродетели. Данте, похоже, отказался от правильного и прямого пути моральной истины. Именно поэтому он в первую очередь теряется в темном лесу.
Бродяги, бегущие по лесу самоубийц
Второе Кольцо Седьмого Круга Ада — Лес Самоубийц, в котором души Самоубийц превращаются в искривленные колючие деревья, окруженные Гарпиями.После того, как одно из деревьев заканчивает рассказ о его жизни и самоубийстве, которое вызвало его настоящее болезненное состояние, Данте замечает, что две тени (Лано да Сиена и Якопо Сант Андреа) бегут по лесу, преследуемые свирепыми собаками. Это наказание расточителей, которые растратили свое имущество, чтобы удовлетворить свои самые низкие нужды. Когда они мчатся через лес, они дополнительно причиняют самоубийцам боль и причиняют еще больше страданий.
Драматические иллюстрации к «Божественной комедии Данте» Гюстав Доре
Инферно , Песнь X:
Многие художники пытались проиллюстрировать эпическую поэму Данте Алигьери « Божественная комедия », но ни один из них не произвел такого неизгладимого отпечатка в нашем коллективном воображении, как француз Гюстав Доре.
Доре было 23 года в 1855 году, когда он впервые решил создать серию гравюр для роскошного издания классики Данте. Он уже был самым высокооплачиваемым иллюстратором во Франции, имея за плечами популярные издания Рабле и Бальзака, но Доре не смог убедить своего издателя, Луи Ашетта, профинансировать столь амбициозный и дорогостоящий проект. Расходы на издание первой книги молодой художник решил самостоятельно оплатить. Когда в 1861 году вышла иллюстрированная модель Inferno , она быстро разошлась.Ашетт вызвал Доре в свой кабинет телеграммой: «Успех! Приходите быстрей! Я осел! »
Hachette опубликовал Purgatorio и Paradiso в виде единого тома в 1868 году. С тех пор книга Доре Divine Comedy вышла в сотнях изданий. Хотя он продолжал иллюстрировать множество других литературных произведений, от Библии до «Ворона» Эдгара Аллана По, Доре, пожалуй, больше всего запомнился своим изображением Данте. В Мир Данте историк искусства Аида Одех пишет:
Характеризуемые эклектичным сочетанием обнаженной натуры Микеланджеле, северных традиций возвышенного пейзажа и элементов поп-культуры, иллюстрации Доре к Данте считались одним из его главных достижений — идеальным сочетанием мастерства художника и яркого визуального воображения поэта.Как писал один критик в 1861 году после публикации иллюстрированного Inferno : «Мы склонны полагать, что концепция и интерпретация происходят из одного и того же источника, что Данте и Гюстав Доре сообщают посредством оккультных и торжественных разговоров тайну этого ада. пахали их души, путешествовали, исследовали ими во всех смыслах ».
Сцена выше из Песни X из Inferno. Данте и его проводник Вергилий проходят через Шестой круг ада, в месте, предназначенном для душ еретиков, когда они смотрят вниз и видят внушительную фигуру Фаринаты дельи Уберти, тосканского дворянина, который согласился с Эпикуром в том, что душа умирает вместе с телом, поднимаясь из открытой могилы.В переводе Джона Чиарди Данте пишет:
. Мои глаза уже были прикованы к нему. Прямо,
он поднялся над пламенем, большая грудь, большой лоб;
он, казалось, неуважительно относился ко всему аду
Инферно , Песнь XVI:
Когда Данте и Вергилий готовятся покинуть Седьмой Круг, их встречает устрашающая фигура Гериона, Монстра Обмана. Вирджил принимает меры, чтобы Герион отправил их в восьмой круг.Он забирается на спину монстра и приказывает Данте сделать то же самое.
Затем он крикнул: «Теперь, Герион, мы готовы:
имейте в виду, что его живой вес
, и делайте круги широкими, а полет — устойчивым».
Как небольшой корабль скользит с причала или пирса,
назад, назад — так что монстр соскользнул с обода
назад. И когда он вытащил ясно
он размахнулся, и, вытянув хвост
, он работал им, как угорь, и лапами
он собрался в воздухе, а я побледнел.
Инферно , Песнь XXXIV:
В Девятом Круге Ада, в самом центре Земли, Данте и Вергилий встречаются с гигантской фигурой Сатаны. Как пишет Чарди в своем комментарии:
Он закреплен во льду, в центре которого текут все реки вины; и когда он хлопает своими огромными крыльями, как будто желая убежать, их ледяной ветер только более надежно замораживает его в грязный лед. В гротескной пародии на Троицу у него три лица, каждое разного цвета, и в каждый рот он сжимает грешника, которого он вечно рвет зубами. Иуда Искариот находится в центральном устье: Брут и Кассий в устах с обеих сторон de.
Чистилище , Песнь II:
На рассвете пасхального воскресенья Данте и Вергилий только что вышли из ада, когда они становятся свидетелями того, как Лодочник-ангел мчится с новой группой душ к берегу Чистилища.
Затем, когда эта небесная птица сократила расстояние между нами
, он стал все ярче и все же ярче
, пока я больше не мог переносить сияние,
и склонил голову.Он направился прямо к берегу,
его корабль был таким легким и быстрым, что на нем не было воды;
казалось, что он не столько плывет, сколько парит.
Астерн стоял великий пилот Господа,
так прекрасен, что его благословение казалось написанным на нем;
и более сотни душ сели вперед,
пение, как будто они подняли один голос
exitu Israel de Aegypto.
Стих за стихом они возрадовали воздух.
Ангел перекрестился, и они
бросились по его сигналу к берегу.
Затем, как только он пришел, он ушел.
Чистилище , Песнь IV:
Поэты начинают свой трудный подъем на гору Чистилище. На полпути вверх по крутой тропе Данте взывает к Вергилию, что ему нужно отдохнуть.
Подъем истощил мои последние силы, когда я закричал:
«Милый Отец, повернись ко мне: если ты не остановишься.
Я останусь здесь, на склоне горы!»
Он указал на выступ немного впереди
, который огибал всю поверхность склона.
«Поднимись намного выше, сын мой», — сказал он.
Его слова так подстегнули меня, что я заставил себя
идти за ним на четвереньках
, пока, наконец, мои ноги не оказались на этой полке.
Чистилище , Песнь XXXI:
Взойдя, наконец, в Эдемский сад, Данте погружается в воды Леты, реки забвения, и ему помогает девушка Матильда.Он пьет из воды, стирающей все воспоминания о грехе.
Она втянула меня в ручей по горло,
и потянув за собой, она помчалась на
по воде, легкая, как любая лодка.
Приближаясь к священному берегу, я услышал, как она сказала:
такими приятными тонами, что я не могу перезвонить им,
и тем более описать их здесь: «Аспергирует меня».
Тогда милая дама взяла мою голову между
своими распростертыми объятиями и, обняв меня, окунула меня
и заставила меня пить воду, которая очищает.
Paradiso , Canto V:
На Вторых Небесах, Сфере Меркурия, Данте видит множество светящихся душ. В переводе Аллена Мандельбаума он пишет:
Как в спокойном и чистом бассейне с рыбой,
рыба приближается ко всему, что приближается к
извне, кажется, это их еда,
таково было гораздо больше, чем тысяча великолепий
Я увидел приближающихся к нам, и каждый заявил:
«Вот тот, кто умножит нашу любовь.
И даже когда каждая тень приближалась, можно было увидеть,
из-за яркого сияния, которое она создавала,
радость, которой эта тень была наполнена.
Paradiso , Песнь XXVIII:
Достигнув Девятого Неба, Primum Mobile, Данте и его наставница Беатрис смотрят на сверкающие круги небесного воинства. (Христианка Беатрис, олицетворяющая Божественную любовь, сменила язычника Вергилия, олицетворяющего разум, в качестве проводника Данте, когда он достиг вершины Чистилища.)
И когда я повернулся и встретился с моими собственными глазами
По тому, что появляется внутри этой сферы всякий раз, когда
кто-то пристально смотрит на ее вращение,
я увидел точку, которая испускала такой острый
свет, что любой, кто столкнется с силой
, с которой он вспыхнул, должен был бы закрыть глаза,
и любая звезда, которая видна с земли, будет казаться
самой маленькой, установленной рядом с этой точкой,
как звезда, соединенная со звездой, может показаться луной.
Вокруг этой точки вращалось огненное кольцо,
кольцо, возможно, так же далеко от этой точки, как
ореол от звезды, которая ее окрашивает,
, когда туман, образующий ореол, наиболее густой.
Он вращался так быстро, что обогнал
движение, которое наиболее быстро захватывает мир.
Paradiso , Canto XXXI:
В Эмпиреях, высших небесах, Данте показан обитель Бога.Он предстает в виде огромной розы, в лепестках которой обитают души верующих. Вокруг центра летают ангелы, как пчелы, несущие нектар божественной любви.
Итак, в форме той белой Розы, священный легион
показал мне — воинство, которое Христос,
Своей собственной кровью взял как Свою невесту.
Другой хозяин, который, летя, видит и воспевает
славу Того, кто черпает его любовь,
и ту доброту, которая даровала ему такую славу,
точно так же, как рой пчел, который, в один момент
входит в цветы, а в другой превращает
обратно к тому труду, который приносит такой сладкий аромат,
спустился в тот огромный цветок, украшенный множеством лепестков
, затем снова поднялся вверх
в вечное жилище своей любви.
Вы можете получить доступ к бесплатному изданию The Divine Comedy с иллюстрациями Доре в Project Gutenberg. А совершенно иную художественную интерпретацию одного и того же произведения см. В нашем посте «100 иллюстраций Сальвадора Дали к« Божественной комедии »Данте». Йельский курс по чтению Данте в переводе есть в разделе «Литература» нашей коллекции из 750 бесплатных онлайн-курсов.
Гюстав Доре — Иллюстрации старых книг
Одностраничная версия
Гюстав Доре от Fairless & Beeforth.Эльберт Хаббард
Это было в кафе de L’Horloge в Париже. Мистер Уистлер сидел, опираясь на трость, мечтательно и устало глядя в пространство.
Он возбудился достаточно, чтобы ответить на вопрос:
«Доре — Гюстав Доре — художник? Название звучит знакомо! Ах да, иллюстратор. Ах, теперь я понимаю; но есть разница между художником и иллюстратором, понимаешь, мой мальчик. Доре — да, я знал его — у него на колокольне были летучие мыши!
И мистер Уистлер отклонил эту тему, назвав спичку, а затем в мрачном молчании закурил сигарету, выпустив дым через нос.
Не любя мужчину, легко отложить его в шутку или отказаться от его работы, пожав плечами и взмахнув головой, но не всегда призрак по нашему приказу.
В области искусства нет ничего страннее этого: гений не признает гения. Тем не менее, этим словом много злоупотребляют, и человек, который для одних гений, никогда не бывает для других. При определении гения проще всего работать по правилу исключения и показать, чем он не является.
Например, ни Рейнольдс, ни Ландсир, ни Мейсонье не были гениями.Эти люди были сильными, здравомыслящими, уравновешенными, полными энергии и жизни. Они были восприимчивы и быстро уловили предложение или намек, который можно было использовать в своих интересах — для реализации ближайших планов, которые у них были в руках. У них были амбиции и способность концентрироваться на чем-то и делать это. То, на чем они сосредоточили свое внимание, во многом было случайностью. В них была способность к успеху — они могли преуспеть в любом деле, и они были слишком разумны, чтобы предпринять то, в чем они не смогли бы преуспеть.Они всегда видели свет на другом конце провода.
«Я успешно привязан к ножке моего мольберта голубой лентой», — сказал Мейсонье,
. Им удалось добиться успеха с помощью математических расчетов, а слава, имя и золото они заработали благодаря сознательному закреплению за законами, приводящими в исполнение эти вещи.
Гюстав Доре, выдающийся иллюстратор, отклоненный элитой
Le Peitit Poisson et le Pêcheur, Гюстав ДореВ прошлом году я получил электронное письмо, содержащее стихотворение Жана де Лафонтена, французского поэта, чьи басни являются классикой французской литературы.Эти стихи восхитительны, и в тот день я с удовольствием задержался на Le petit Poisson et le Pêcheur . Однако что меня поразило больше, чем стих или мудрость его морали, так это иллюстрация, сопровождающая текст. Гравюра была приписана Гюставу Доре. После нескольких поисков в Google я узнал, что Доре, возможно, самый выдающийся иллюстратор в истории Франции. Помимо того, что Доре был плодовитым гравером, он также был художником и скульптором 19 века, создавшим множество потрясающих работ.Тем не менее, я никогда о нем не слышал. В последние недели у меня было время копнуть глубже и я нашел очаровательную и блестящую фигуру, имя которой должно быть более широко известно.
Амбициозный и талантливый юноша
Доре родился в Страсбурге в 1832 году. Он был не по годам развитым и увлеченным юношей, который, как сообщается, хорошо рисовал к 5 годам, любил играть на скрипке и был талантливым акробатом к тому времени, когда достиг среднего возраста. школа. Его отец, Пьер Доре, ожидал, что молодой Гюстав станет инженером.Однако, когда Доре было 15 лет, сопровождая Пьера в деловой поездке в Париж, он заметил витрину с карикатурами в издательстве Обера и Филипона. Убедившись, что его собственная работа лучше, он украдкой ушел из отеля, где остановились вместе с отцом, чтобы посмотреть, сможет ли он найти себе работу. Мсье Филипон, поначалу скептически относившийся к способностям мальчика, испытал Гюстава, попросив его на месте сделать несколько набросков. Доре быстро убедил Филипона, что он будет полезным для сотрудников газеты.После деликатных переговоров с Пьером и я подозреваю, что Гюстав проявил изрядную настойчивость, Филипон нанял амбициозного подростка.
Теперь, живя в Париже с другом своей матери, Густав делил свое время между окончанием средней школы и работой над ведущим периодическим изданием Philipon, le Journal pour rire . Ниже приведен пример его работы, датированной 1848 годом, когда Гюставу было 16 лет и он все еще учился в школе. В 1849 году неожиданно скончался Пьер Доре. К счастью, Гюстав зарабатывал достаточно, чтобы содержать семью.Фактически, в 17 лет он был самым высокооплачиваемым иллюстратором во Франции. Его мать переехала в Париж, где жила со своим одаренным сыном до конца своей жизни.
Страница из журнала Le Journal pour rire, Гюстав ДореВ 1851 году Доре начал переход от комического иллюстратора к литературному иллюстратору. К 1855 году он создал произведения для нескольких классических томов, в том числе произведений Рабле и Бальзака. Престижное французское издательство Hatchette занялось обработкой всех его литературных гравюр.В 1856 году он покинул le Journal pour rire и закончил карьеру карикатуриста. Сегодня вы найдете упоминания о его работах на многих сайтах, посвященных комиксам, и bandes dessinées . Его называют одним из первых французских художников-карикатуристов в истории, не считая знаменитого Жака Калло, гравера 17 века.
Любитель риска
В конце 1850-х годов Доре начал работать над гравюрами для иллюстрации «Ад Данте» . Он обратился к Хэтчетту с просьбой использовать их в новом издании знаменитого шедевра.Хэтчетт отклонил предложение Доре, заявив, что подробные чертежи слишком дороги для печати. Доре предложила оплатить стоимость производства книги, и Хэтчетт неохотно напечатал 1000 экземпляров. Однако его скептицизм был настолько велик, что он обязал продать только 100 экземпляров. Несмотря на щедрую цену, новое издание разлетелось с прилавков. Проект оказался финансовым успехом как для художника, так и для издателя. Многие изображения до сих пор встречаются в современных изданиях Dante’s Inferno .
Две гравюры Доре для «Ад Данте» .Продуктивный продюсер
На протяжении всей своей жизни производительность Доре была ошеломляющей. Между 1852 и 1883 годами Доре создал иллюстрации к более чем 120 французским работам, а также к произведениям на немецком, испанском, английском и русском языках. Доре был искусным гравером, но большинство его гравюр были выполнены профессиональными граверами, которых он часто отбирал вручную, а иногда даже тренировал. Многочисленные источники утверждают, что Доре за свою жизнь написал более 100 000 отдельных работ. Еще более удивительным является тот факт, что Доре умерла в возрасте 51 года.В галереях ниже представлена крошечная часть его иллюстраций. Я рекомендую вам щелкнуть по некоторым изображениям, чтобы рассмотреть их поближе.
Сцены из «Дон Кихота » Мигеля де Сервантеса , Гюстав Доре, 1863 г. Сцены из «Иней древнего мореплавателя» Сэмюэля Кольриджа , Гюстав Доре, 1866 г. Сцены из «Красной шапочки » Шарля Перро, и Кот в сапогах, Доре 1867Горький аутсайдер
Несмотря на всемирную популярность, которой Доре пользовался при жизни, его долгосрочное видение должно было быть принято сообществом изящных искусств Франции.Он был художником-самоучкой и скульптором и преуспел в обеих этих областях. Возможно, отсутствие у него классической подготовки в сочетании с его неспособностью присоединиться к зарождающемуся движению импрессионистов сделало его аутсайдером. Художественное сообщество признало его фантастическим иллюстратором, но на этом их одобрение закончилось.
Гюстав Доре, мастер воображенияОзлобленный и разочарованный на протяжении всей жизни своей неспособностью прорваться в мир «высокого искусства», Доре иногда мучил его успех в качестве иллюстратора.Эрнест Мейсонье был ровесником, который глубоко возмущал его. Как и Доре, Мейсонье начинал как иллюстратор, но впоследствии прославился как великолепный художник. Ссылаясь на Мейсонье, Доре однажды прокомментировал: « Некоторые художники извлекают такое же преимущество из своей непродуктивности, как и дипломаты из молчания. “
Книга Доре, Мастер воображения , содержит редкий автопортрет, который Доре нарисовал около 1870 года. На нем он изображает себя стариком с лавровым венком на голове.Подпись гласит: « G. Doré en 1895, Trop d’illustrations, pas Assez de Gloire. »( Г. Доре в 1895 г. Слишком много иллюстраций, мало славы. ) Сегодня лучшие художественные музеи и коллекционеры по всему миру с гордостью демонстрируют картины и скульптуры Доре в дополнение к его иллюстрациям.
Достойный соперник
У Доре было много общего со своим современником Эдуардом Мане. Они оба восхищались Делакруа, принадлежали к одной ассоциации офортовщиков, выставляли свои работы на выставке Société nationale des beaux-arts и стремились сохранить определенный уровень институциональной независимости.Во время франко-прусской войны 1870 года они оба пошли добровольцами в Национальную гвардию. Французское правительство наградило каждого желанным орденом Chevalier de la Légion d’honneur . Однако у двух артистов было очень разное воспитание. Самоучка Доре происходила из семьи среднего класса. Мане, окончивший классическую студию, был сыном высокопоставленного государственного чиновника.
Возможно, благодаря своему выдающемуся образованию, Мане долгое время считался французским художником-модернистом и ключевой фигурой в переходе от реализма к импрессионизму.В отличие от этого, Доре был и остается самым выдающимся иллюстратором своего времени. Интересно, что они оба создали иллюстрации для Эдгара Аллена По, The Raven . Приведенные ниже схемы расположения бок о бок позволяют вам судить о работе каждого человека самостоятельно.
Иллюстрации из книги Эдгара Аллена По Ворон . Левая колонка работы Мане, правая колонка Доре.An Inspiring Guide
В этом посте я сосредоточил внимание на гравюрах Доре и не привел никаких примеров его живописи или скульптуры.Однако я надеюсь коснуться этой части его работы когда-нибудь в будущем. Сегодняшние эксперты однозначно согласны с тем, что Доре был уникальным и влиятельным во многих отношениях. Тем не менее, при его жизни искусствоведы не могли прийти к единодушным выводам о нем. Ему либо аплодировали за его мощное воображение, либо осуждали за излишнюю оригинальность. Однако, оглядываясь назад, некоторые историки приписывают ему создание работ большего количества гениев в живописи, чем любому другому художнику XIX века, в том числе Винсенту Ван Гогу, Пабло Пикассо, Уолту Диснею, Терри Гиллиаму и Роберту Крамбу.
Такие утверждения трудно доказать. Был ли Доре выдающимся влиятельным лицом своего времени или нет, был ли он мастером изящных искусств или просто талантливым мастером с острым глазом и твердой рукой, решать другим. Я более чем счастлив оставаться в неведении относительно таких вопросов, поскольку я упиваюсь часами, которые проходят, знакомясь с его работой.
Тюремный тренировочный двор, Гюстав Доре слева, 1872 год, Винсент Ван Гог справа, 1890Другие ресурсы
Как это:
Нравится Загрузка.
