Искусствоед.ру – сетевой ресурс о культуре и искусстве
Просмотры: 12 492
Скачать как PDF
Полотно написано Жаном-Батистом Симеоном Шарденом около 1766 г. Натюрморт выполнен маслом на холсте размером 112 х 140,5 см, экспонируется в Государственном Эрмитаже.
Картина относится к позднему периоду творчества художника. «Натюрморт с атрибутами искусств» выполнен по заказу императрицы Екатерины II. По своему назначению – это dessus de porte, то есть живописная композиция, предназначенная для украшения наддверия. Творение Шардена должно было украсить один из проёмов в строящейся Академии Художеств, но полюбилось императрице и осталось в её личной коллекции.
Картина вписана в горизонтально вытянутый прямоугольник. В качестве фона задействован деревянный стол, на котором стоят предметы и стена тёмно-коричневого цвета. Фокусной точкой является расположенная немного правее центра статуэтка молочного цвета, она выделена световым пятном.
Шарден изобразил картину намного спокойнее, чем многие другие свои произведения.
«Натюрморт с атрибутами искусств» несколько выбивается из этого ряда своим академизмом и изяществом. Собранные в стройном порядке предметы – кисти и палитра живописца, внушительные ученые фолианты, красная сафьяновая папка для бумаг, чертежи архитектора – одухотворены незримым присутствием и трудом Мастера. На данном полотне художник изображает «атрибуты искусств» — скульптуры, живописи, архитектуры. Скульптуру олицетворяет «Меркурий, завязывающий сандалию» авторства французского скульптора Жана Батиста Пигаля, и венчает всю композицию, словно утверждая: высшая награда Художнику — его творение. Древние римляне почитали Меркурия как бога торговли, ремёсел и разного вида искусств.
Классический художественный порядок подчеркивается колоритной цветовой палитрой, насыщенной разнообразными оттенками. Но в то же время картина скупа на яркие краски. Среди сдержанных коричневых, белых и серых тонов выделяются всего несколько ярких пятен. Натюрморт как будто пропитался спокойствием и уравновешенностью, кажется, что художник вдохнул жизнь в неодушевлённые предметы на полотне.
Натюрморт в некотором смысле биографичен: «Меркурий» был частью личной коллекции художника и встречается в посмертной описи его вещей. Медный кувшин, возможно, тоже принадлежал художнику, так как известно, что Шарден предпочитал писать предметы с натуры.
Чертежи, которые очевидно легли на поверхность первыми, а уже на них встали остальные предметы, и медали, две из которых небрежно стоят на боку, создают ощущение «настоящего» пространства, в котором живёт лёгкий творческий беспорядок.
Тем не менее, предметы тщательно сбалансированы не только по цветам, но и по высоте. Самым высоким объектом является статуэтка Меркурия в центре, по обеим сторонам от неё кувшин и кисти примерно одной высоты, на следующем уровне палитра слева и светло-коричневая книга справа. Три красных акцента в виде книг (слева, справа и снизу от Меркурия) как бы обрамляют его, не давая взгляду зрителя уходить за предложенные рамки.
Художник потрясающе чувствует многогранность цвета: стоит обратить внимание, сколько оттенков одного белого цвета использовано в изображении статуэтки и чертежей.
Время суток на картине определить сложно, но, благодаря приглушённому свету, создаётся впечатление, что это поздний вечер. Свет в картине мягкий и рассеянный, падает слева, поэтому мы можем видеть, как Меркурий и кувшин отбрасывают тень на стоящие правее книги. Основные цвета, используемые Шарденом в этой работе: коричневый – от цвета горького шоколада до светло-орехового, тёмно-красный, оттенки молочного. Благодаря мягкому освещению и тёплым оттенкам, «Натюрморт с атрибутами искусств» выглядит, как укромный, слабо освещённый уголок в мастерской художника. Возможно, через эту картину Шарден впускает зрителя в свою святая святых.
Шарден блестяще владеет всем арсеналом изобразительных средств реалистического метода. Зритель порой даже не замечает мастерства и тонкой продуманности композиций его натюрморта: они кажутся ему естественными, как сама жизнь.
Наш взгляд может иногда не оценить строгую лаконичность рисунка Шардена — нам может показаться, что ему недостает гибкости.
Богатая игра цветовых рефлексов, объединяет красочные характеристики отдельных предметов в яркую, цельную картину предметного мира. В искусстве Шардена цвет впервые начинает играть ведущую роль в выявлении материальных качеств вещей, их осязаемого единства и, одновременно, той одухотворенности, той атмосферы покоя, добропорядочности и трудолюбия, которая царит в жизни их владельцев и которая художником переносится на сами предметы, включается в их образную характеристику.
Натюрморт с атрибутами искусств: https://www.hermitagemuseum.org/wps/portal/hermitage/digital-collection/01.%20paintings/37881/!ut/p/z0/fcyxDoIwFEDRX8GBUV8rgqxNTUiICMHB-hbSGMGKtlCK-vlinFwcb3JzAEEAavlQjXTKaHmb-ohRlTMW0YCTNOfhhrC8LMKS7xJCV7C3I6SA_6dJWdqMZw1gJ91lrnRtQBC68DqptFO6GUAE6zimn1Vd-x4Z4Mlod345EK28q6Gyo0-exraDZ2pPWueTH8AnX6Brk0OxZbM3uEBpkA!!/
Жан Шарден. Натюрморт с атрибутами искусства.
: likbez_a_m — LiveJournallikbez_a_m
- Искусство
- Культура
- Cancel
И как ни разнились между собой аристократия и третье сословие, они все-таки жили в одну эпоху, дышали одним воздухом эпохи и между ними исподволь совершался взаимообмен, осмос идей — через среду искусства, среду художественной интеллигенции.Можно назвать двух весьма незаурядных художников: один из них типичен для третьего сословия, но вместе с тем далеко не чужд некоторым тенденциям рокайльной живописи, другой типичен для позднего рококо, но вместе с тем вовсе не чужд бытовому жанру третьего сословия. Первый — Шарден. Второй — Фрагонар.
Жан Батист Симеон Шарден (1699—1779) «Натюрморт с атрибутами искусств» (1766 г) Государственный Эрмитаж) выполнена по заказу Екатерины II для строившегося в Петербурге здания Академии художествС творчеством Шардена плохо вяжется представление о какой-либо воинствующей оппозиционности — это исключительно «мирный» по складу своему художник. Мирны и уютны его жанровые картины, изображающие добронравных хозяек, матерей семейства, занятых хлопотами по хозяйству и детьми; мирны и скромны его натюрморты, чаще всего составленные из самых простых домашних предметов: медный бак, кувшины, ведра, корзины.
Сама его спокойная простота, его приверженность к чисто житейским мотивам являлись в те времена вызовом аристократическим вкусам. Недаром великий просветитель Дидро так ценил Шардена и в своих «Салонах» (обзорах выставок) поднимал его имя как знамя нового искусства.
А между тем Шарден все-таки не абсолютный антагонист рококо. Ведь и в рокайльных «пасторалях» таилось смутное влечение к «простой жизни», к непринужденности чувств, к интимности. И у Шардена есть та же приглушенность страстей, томность, легкая сентиментальность, порой элегичность, как у художников рококо.
Его мягкие, неяркие, очень тонкие колористические гармонии тоже вполне во вкусе времени.
Н.А.Дмитриева. Краткая история искусств.
2004
*Рокайль (фр. rocaille, произносится «рокай»: мелкие камни, ракушки, кораллы) — главный элемент орнамента стиля рококо, напоминающий форму завитка раковины. Впоследствии термин стал обозначать все изгибающиеся, вычурные, необычные формы, напоминающие раковину, неровную жемчужину или камень. Иногда термин «рокайль» применяется для обозначения стиля рококо.
натюрмортрококофранцузская живопись
Натюрморты Шардена
Шарден был одним из величайших художников-натюрмортов в истории искусства. Интенсивность его видения открывает нам глаза, чтобы увидеть красоту в повседневных предметах, которые нас окружают.
ЖАН БАТИСТ СИМЕН ШАРДЕН (1699-1779)
«Бриошь», 1763 г.
(холст, масло)
Жан Батист Симеон Шарден был одним из величайших мастеров натюрморта в истории искусства. Стиль живописи заведения в его дни был рококо: претенциозный стиль, переполненный аллегорическими образами из классической мифологии и закрученный витиеватым декором.
Для Шардена этот театральный подход сводил искусство к некой интеллектуальной беседе. Он был совершенно чужд тому миру, который он сконструировал — простой мир правды, смирения и спокойствия, разыгранный на нескольких квадратных сантиметрах холста.
Предметы, которые он изображал из своего дома, были выбраны по форме, текстуре и цвету, а не по какому-либо символическому значению, которое они могли иметь. Они были просто нарисованы, чтобы передать визуальное удовольствие, которое он испытывал, глядя на них. Как выразился его друг, критик Дидро: «Чтобы смотреть на картины других художников, мне кажется, что мне нужно позаимствовать другую пару глаз. Чтобы смотреть на портреты Шардена, мне нужно только сохранить глаза, данные мне природой, и использовать их с пользой».
Шарден стремился к общему эффекту: единству тона, цвета и формы. Его натюрморты раскрываются медленно, а его объекты постепенно выходят из своего тонко тонированного фона, вызванные, как выразился писатель Марсель Пруст, «из вечной тьмы, в которой они были погребены».
Техника живописи Шардена
ЖАН БАТИСТ СИМЕН ШАРДЕН (1699-1779)
«Стакан воды и кофейник», 1760 г.
(холст, масло)
Шарден грунтовал свои холсты коричневатым пигментом, иногда окрашивая его в красный или зеленый цвет. Это дало бы ему нейтральный фон для рисования. На этом он наносил самые темные тона, затем средние тона и, наконец, блики. Когда он достиг правильного тонального баланса, он добавлял цвет, стараясь сохранить общую гармонию. Наконец, он заканчивал работу, снова перебирая уже использованные цвета, чтобы создать отражения и блики, которые гармонируют и объединяют композицию. В «Стакане воды и кофейнике» тот же белый цвет, который используется для зубчиков чеснока, отражается в отражениях от стекла с одной стороны и в полированных бликах медного кофейника с другой. Диапазон коричневых оттенков на картинке объединен тонким оттенком того же зеленого цвета, который используется для листьев чеснока.
Шарден всегда смотрит на мир так, будто видит его впервые. Интенсивность его видения фокусируется на красоте повседневных предметов, которые нас окружают — красоте, которую мы принимаем как должное, поскольку мы часто находимся слишком близко, чтобы увидеть ее. От Шардена мы узнаем, что в обугленной поверхности старого кофейника есть скрытый характер, а в кристальной чистоте стакана воды — сияние, подобное драгоценному камню. Как и все хорошее искусство, его картины открывают нам глаза и учат видеть по-новому.
Техника композиции Шардена
Скрытая геометрия в «Стакане с водой и кофейнике»
«Стакан с водой и кофейник» Шардена содержит многие ключевые элементы его обманчиво простых натюрмортов. Его сюжет всегда вторичен по отношению к поиску композиционного баланса тона и цвета. Сюжет состоит из трех обычных кухонных предметов, расставленных на бетонной полке: стакан воды, обугленный медный кофейник и несколько зубчиков чеснока.
Именно гармонии и контрасты, которые он встраивает в визуальные элементы этих обычных предметов, делают эту картину необычной.
Стакан и кофейник представляют собой усеченные конусы, но форма одного является перевернутой формой другого. Баланс этих двух противоположных форм создает диалог между их формами. Этот баланс противоположностей продолжается через другие элементы: стекло светлое, прозрачное, холодное, гладкое и отражающее, а кофейник темный, непрозрачный, теплый, шероховатый и обугленный сажей. Даже детали этих объектов тщательно сбалансированы, поскольку ручка кофейника и стакан от уровня воды вверху занимают одну и ту же горизонтальную полосу на картинной плоскости.
Шарден уравновешивает тональные оттенки стакана и кофейника, создавая контраст с фоном. Он тщательно градуирует тон фона от темного справа до светлого слева. Это приводит к контрасту с обоими объектами: стекло выглядит ярче на темном фоне, а кофейник выглядит темнее, когда его фон становится светлее.
Существует основное правило композиции, которое гласит, что у вас не должно быть длинной непрерывной линии, параллельной нижней части изображения, так как это создает зону «мертвого пространства». Шарден вводит чеснок и его листья, чтобы разбить длинную линию полки и усилить иллюзию пространства в передней части картины. Они также действуют как композиционный прием, направляющий взгляд зрителя на картину и связывающий все объекты вместе. Будучи более мягкими органическими формами, они создают приятный контраст с жесткими геометрическими формами стакана и кофейника.
Вариации Шардена на тему
ЖАН БАТИСТ СИМЕН ШАРДЕН (1699-1779)
«Корзина клубники», 1761 г.
(холст, масло)
Многие любимые натюрморты Шардена появляются в других композициях. В «Корзине земляники» он использует тот же стакан в такой же аранжировке, как и в «Стакане воды и кофейнике». Его цель при этом — обнаружить вариации гармоний и контрастов, которые он исследовал в более ранней картине.
Здесь он использует тональное контризменение, которое переходит горизонтально по оси «конуса» клубники: светлый край клубники контрастирует с фоном по мере того, как он темнеет, а его темная сторона становится более заметной по мере того, как она светлеет. Он снова развивает отношения между объектами с помощью цвета: он связывает красный цвет клубники со стаканом воды через его отражения, а затем уравновешивает это движение красными вишнями справа. Мягкий розовый цвет персика также гармонирует с теплыми оттенками на лицевой стороне карниза. Наконец, чтобы придать его цвету дополнительный удар, интенсивный оттенок клубники дополняется зеленью их цветоложа, а зеленые стебли гвоздик обогащаются добавлением красного бутона.
Обращение Шардена к современным художникам
ЖАН БАТИСТ СИМЕН ШАРДЕН (1699-1779)
«Серебряный кубок», 1769 г.
(холст, масло)
Картины Шардена очень понравились современным художникам, таким как Сезанн или кубисты, которые привыкли манипулировать абстрактными элементами картины для достижения взаимной гармонии между формой и содержанием, сюжетом и техникой.
У них одни и те же идеалы: единая композиция, достигаемая за счет аналитического рисования чистых форм, не загроможденная эмоциями и без лишних деталей.
Заметки Шардена
ЖАН БАТИСТ СИМЕН ШАРДЕН (1699-1779)
‘Автопортрет’, 1771 (пастель)
Шарден был одним из величайших мастеров натюрморта в истории искусства.
Абстрактный анализ формы, цвета, тона и фактуры, а также общее единство композиции, которые мы находим в творчестве Шардена, очень понравились современным художникам 20-го века.
Меню натюрмортов
Натюрморты Виллема Калфа
Натюрморты Хармена Стинвика
Натюрморты Шардена
Натюрморты Хуана Гриса
Натюрморты Анри Матисса
Натюрморты s Джорджио Моранди
www .artyfactory.com © 2022Экзистенциальный опыт натюрморта Шардена
Опубликовано вИскусство к Джон ГудричЖан-Батист-Симеон Шарден, «Севильский апельсин, серебряный кубок, яблоки, груша и две бутылки» (1750 г.), холст, масло, 14,96 x 18,11 дюйма (все фотографии автора для Hyperallergic)
Линии делят поверхность , цвета заполняют его. Эта старинная пословица из художественной школы точно резюмирует отношения между рисованием и живописью, затушевывая присущие ей противоречия. Рисунок определяет, а цвет лишь украшает? Или рисует только меню, а раскрашивает еду?
Художники исторически были разделены на два лагеря. В эпоху Возрождения венецианскому colorito противостоял флорентийский il designo. В 19 веке Энгр («Рисунок — это честность искусства») выступил против Делакруа («Художники, не являющиеся колористами, создают иллюминацию, а не живопись»). В 20-м веке соперничество между превосходным колористом Матиссом и выдающимся рисовальщиком Пикассо. Но горстка художников, по-видимому, одинаково хорошо разбиралась в цвете линий и .
На ум приходят Брейгель и Ван Гог, а также другой мастер, оставивший нам очень мало рисунков, но около 200 картин, на которых цвета и линии блестяще переходят друг в друга. Это Жан-Батист-Симеон Шарден (169 г.9–1779), и до 15 октября жители Нью-Йорка получат редкое удовольствие: его «Севильский апельсин, серебряный кубок, яблоки, груша и две бутылки» (1750), предоставленный взаймы из частной коллекции, будет украшать стену в галерее. 615 в Метрополитен-музее.
Этот небольшой натюрморт имеет очевидные достоинства. Он положительно светится своей изысканной лепкой, насыщенной атмосферой и уверенной манерой письма. Но Шарден, которым восхищались такие мастера, как Мане, Курбе, Матисс и Пикассо, обычно привносит на стол (так сказать) гораздо больше, чем вызывающую воспоминания технику и атмосферу. «Севилья Оранж» не исключение.
Действительно, картина дает что-то вроде экзистенциального опыта. Для более традиционных художников репрезентативное рисование означает начать с достаточно узнаваемой визуализации, а затем добавить «искусство»: наводящие на размышления мазки, стилистические завитушки, причудливые детали.
Короче говоря, это означает своего рода подобие, которое предполагает наши способности распознавания, а затем развлекает их: «Посмотрите, каким пушистым может быть лепесток. Кто знал, что персик может светиться так ярко? Ты можешь поверить, что это просто краска?» Но проведите несколько минут с Шарденом, и вы ощутите нечто более элементарное: цветовые пятна оптически смещаются и толкаются, вызывая дислокации по полотну. Формы обладают изначальной энергией и фактически становятся узнаваемыми только в той мере, в какой их энергии различны. Как будто Шарден впервые видит свой предмет.
Взгляд говорит нам, что несколько яблок и огромная груша лежат в основании двух бутылок и серебряного кубка. Но присмотритесь: яблоки вылеплены так же энергично, как залитые солнцем планеты, тяжело висящие на полке. Вырежьте любой квадратный дюйм их, и цветовые пятна напомнят о духовном путешествии Ротко, ощутимо перемещающемся между состояниями внутреннего, земного сияния, к кипящему равновесию, к плавающему изобилию.
Это преображающая сила света, которую Шарден остро передает в цвете. На верхней части груши лежит красное пятно, похожее на развевающуюся скатерть, опустившуюся на столешницу. Давление яблок и груш находит полку ощутимо внизу, где она закрепляет подобный небоскребу подъем кубка и бутылок. Неброские массы бутылок с сезанновской неторопливостью растворяются в асимметричных плечах. Совершенно другое животное, кубок — все гладкие, высококонтрастные отражения — завершаются фрагментарными бликами по краю.
Противоречий предостаточно. Кажется, что бутылки толкают впереди груши, хотя на самом деле они позади, а груша давит раньше яблок. Венчик кубка выражает не наше предвзятое представление о круге, а реальную оптику зеркального обруча, «заимствующего» и сочетающего в себе диссонирующие элементы со всех сторон. Цвета Шардена точно передают эффект нисходящего света, но они также продвигают рисунок, взвешивая интервалы на холсте и различая каждую форму. Благодаря этому процессу форма, наделенная личностью, в конце концов становится объектом.
Картина — самый настоящий портрет, всеобъемлющее изобретение, такое же странное и разнообразное, как сама жизнь.
Если академический художник дразнит наши предубеждения, Шарден говорит нам, что значит видеть. И стоит только окинуть взглядом галерею, чтобы увидеть, насколько относительно невесомы и бессмысленны жесты на огромной «Смерти гармонии» Жана-Батиста Мари Пьера (ок. 1740–1741), висящей напротив.
Инсталляция, картина Шардена «Севильский апельсин, серебряный кубок, яблоки, груша и две бутылки» в Метрополитен-музее время, отмечая, как он активизировал, а не просто инвентаризировал свои мотивы: «Нельзя разобрать вещи с близкого расстояния, в то время как по мере удаления объект сливается и, наконец, становится похожим на природу…» Два года спустя, в 1767 году, Дидро писал «Мы останавливаемся перед Шарденом как бы инстинктивно, как путник, уставший от дороги, выбирающий, почти не осознавая, место, где есть травяное сиденье, тишина, вода и прохладная тень».
Эти слова имеют более чем мимолетное сходство со словами Матисса, который почти полтора века спустя, в 1908 году, писал, что он мечтал об искусстве «для каждого умственного работника, как для бизнесмена, так и для литератора, для например, успокаивающее, умиротворяющее воздействие на ум, что-то вроде хорошего кресла, дающего отдых от физической усталости».
Совпадение? Скорее всего нет. В 1912 году Матисс рассказал интервьюеру, что изучал Шардена больше, чем любой другой художник в Лувре. (На самом деле он скопировал четыре картины мастера в музее, потратив более шести лет только на знаменитый «Луч».)
Чему величайший колорист 20-го века научился у своего коллеги 18-го века? Сделайте быстрый крюк в галерее 330, чтобы увидеть «Часовню Сен-Жозеф, Сен-Тропе» Матисса (1904 г.), созданную всего через год после того, как он завершил свою копию «Луча». Цвета раздвигаются, а формы расширяются в «Часовне», улавливая оптическое давление сцены: широко возвышающийся фасад, раскинувшаяся площадь, далекий край гор, все это проявляется в первозданном действии света. Цвета Матисса могут быть более высокими, чем у Шардена, но они отражают ту же блестящую взвешенность и энергию интервалов. Нет лучшего доказательства того, что стили, темпераменты и техники меняются, но не стихийное красноречие линий и красок.
Картина Шардена «Севильский апельсин, серебряный кубок, яблоки, груша и две бутылки» остается в музее Метрополитен (1000 Пятая авеню, Верхний Ист-Сайд, Манхэттен) до 15 октября.
