Газета, Изолированный, Украшение, Бумага, Фотошоп, Шрифт, png
Газета, Изолированный, Украшение, Бумага, Фотошоп, Шрифт, pngтеги
- Газета,
- Изолированный,
- Украшение,
- Бумага,
- Фотошоп,
- png,
- прозрачный,
- бесплатная загрузка
Об этом PNG
- Размер изображения
- 1280x709px
- Размер файла
- 932.73KB
- MIME тип
- Image/png
изменить размер PNG
ширина(px)
высота(px)
Лицензия
Некоммерческое использование, DMCA Contact Us
- стопка бумаг, печать папок с бумагой, газеты, Разное, фотография, другие png 1600x1566px 1.08MB
- Газета News Times на газете, Газета Местные новости Газеты, Газета, мир, публикации, СМИ png 1600x1153px 1.91MB
- белая газета, газета, газета, шаблон, текст, презентация png 2050x1500px 665.93KB
- Границы и рамки Документ, границы газеты, границы, разное, угол png 768x1024px 6.01KB
- Небесный шрифт, рваная бумага, белый, текст, черный png 960x300px 117.44KB
- Бумага для печати, мятая белая бумага, текстура, угол, белый png
922x1000px
496.
57KB - Бумага, Бумага для заметок, белая линованная бумага, Текстура, фотография, бумага Примечания png 2161x2165px 4.88MB
- Газета Заголовок Новости СМИ Обрезка, газеты, Разное, другие, новости png 950x715px 616.83KB
- Бумага Иконка, Измельченная бумага, угол, белый, прямоугольник png 700x464px 246.53KB
- Газета, дизайн, наркоман, искусство, газета png 600x501px 420.8KB
- Газетная бумага, простые газеты, текст, другие, область png 960x1424px 789.13KB
- Сложенная газета, Журналы и газеты Хьюстон Хроника Реклама, газета, Разное, компания, другие png 2385x2429px 6.45MB
- сборник газетных статей, Бесплатная газета, СМИ, газета, Разное, другие, новости png 1200x1200px 1.57MB
- Бесплатная газета, Газета с, угол, белый, текст png 1725x2400px 672.37KB
- Новогоднее украшение Новогоднее украшение, праздники, декор, новогоднее украшение png
535x768px
454. 67KB
- Тираж газеты The Oregon Journal Publishing, ИЗМЕНЕННАЯ БУМАГА, другие, публикации, новости png 1600x1020px 1.06MB
- Новогоднее украшение Дед Мороз, Новогоднее украшение, праздники, лист, клубника png 1250x1706px 2.01MB
- газеты, газета США, США ежедневно, стек, логотип, новости png 1000x944px 502.16KB
- белая графическая бумага, бумага под углом, рваная бумага, материал, линия, площадь png 480x993px 129.9KB
- Бесплатная газета Google Книги, др., Разное, веб-дизайн, текст png 735x600px 534.49KB
- Рваная бумага, Макулатура, Коронавирус, Бумага для записей, Рваный, Шредер, Газета, Скрапбукинг, Украшение, Антиквариат, png 1280x989px 1.22MB
- Бумага Свиток, бумага, Разное, презентация, другие png 980x1320px 2.22MB
- Бумага Scroll Пергамент, Крафт-бумага, оберточная бумага, эссе, разорванный, примечание Бумага png 1100x1439px 1.88MB
- Новогоднее украшение Новогоднее украшение ёлка, новогодний уголок Украшение, зеленый венок, филиал, свеча, рождественский чулок png 4613x6160px 4.34MB
- Новогоднее украшение Новогоднее украшение, Рождество, праздники, декор, ветка png 1954x1468px 2.54MB
- Фотошоп, Символ, Вектор, Скоро, Ай, png 1280x1280px 71.59KB
- Line art Белый Черный Шрифт, Рваная Бумага, угол, белый, текст png 1888x322px 214.65KB
- Цифровая скрапбукинг Бумага Украшение, богато украшенный, фотография, тарелка, другие png
989x984px
1. 15MB
- Бумага Компьютерный файл, Рваная бумага справочный материал, угол, белый, прямоугольник png 800x800px 102.39KB
- Бумага евклидова, рваная бумага справочный материал, белый постер, угол, мебель, прямоугольник png 2023x1181px 275.04KB
- Adobe, логотип, логотипы, фотошоп, значок логотипов и брендов, png 4096x4096px 159.85KB
- Цветочная бумага, цветочные, Аранжировка цветов, цветочные, декупаж png 1304x2797px 2.17MB
- рваная бумага, бумага White Line, бумага рваная, бордюр, белый, прямоугольник png 656x405px 42.39KB
- Бумага Новогоднее украшение Иллюстрация, элементы новогоднего украшения, лента, декор, филиал png 850x885px 948.56KB
- черный новостной текст, последние новости газета, газета, Разное, текст, фотография png 1000x521px 295.84KB
- Газета Журналист Компьютерные Иконки, газета, логотип, другие, вид транспорта png 600x564px 57.26KB
- газеты с разными названиями, британская газета The Times The Daily Telegraph, газета, текст, мир, средства массовой информации png 1278x1566px 1.98MB
- Бумага, рваная бумага, фиолетовый, синий, фотография png 541x1474px 1.37MB
- бумажный кораблик, газета Watercraft, бумажный кораблик газета, угол, треугольник, булавка png 2800x1800px 2.7MB
- оберточная бумага, крафт-бумага Scroll, крафт-бумага, текстура, коричневый, мультфильм png 1100x1556px 2.89MB
57KB
67KB
org/ImageObject»> Газета Компьютерные Иконки Главные новости Ворота, дизайн газеты, текст, логотип, средства массовой информации png
512x512px
18.27KB
15MB
org/ImageObject»> серая линейка, бумага черно-белая угловая шрифт, линейка, текст, клипарт, школьный клипарт png
2685x8000px
1.8MB
org/ImageObject»> газета, рисование газетной журналистики, карандашная иллюстрация;особенность газеты, карандаш, текст, цвет Карандаш png
982x674px
387.45KBПоводырь рассказ Паустовского читайте сказки онлайн крупный шрифт
Обширное Полесье качалось под поплавками машины. Леса уже желтели, роняли листву. Солнце висело над просеками в осеннем дыму.
«Товарищ командарм, – написал летчик на листке из блокнота, – разрешите сесть на ближайшем озере: мотор капризничает, Озер, кстати, много»,
Командарм читал. Он нехотя оторвался от книги, прочел записку, написал на ней: «Совсем некстати, но делать нечего», – и вернул записку летчику. Летчик взглянул на нее и повел самолет на снижение.
Никогда командарм не испытывал такого наслаждения от книг, как во время полетов. Это были единственные часы, когда он спокойно читал, – земля медленно проплывала внизу, безмолвная и ясная, как карта, забрызганная каплями озер.
Командарм снова раскрыл книгу, но в это время поплавки ударили о воду; она как бы взорвалась, превратилась в шумную пену, и самолет помчался, разбрызгивая озеро, к лесистому берегу.
Командарм взглянул за окно. Летчик рулил к избе на берегу. Солнце сверкало над вершинами старого леса. Ветер нес над водой бледную паутину. Озеро было так густо засыпано палыми листьями, что даже в кабину проникал их сладковатый запах.
Весело загремел маленький якорь. Командарм открыл дверцу кабины и прислушался. Давно забытая тишина простиралась на сотни километров над лесами. Не было слышно даже пересвистывания птиц. Такая тишина бывает только безветренной ночью, когда легкий хруст сухой травинки застает вас врасплох и заставляет сердце биться глухо и торопливо.
– Где мы сели? – спросил командарм.
– Это Полесье, – ответил летчик. – В ста километрах отсюда – город Чернобыль.
– А вы уверены, что это город?
– Что-то вроде, – пробормотал летчик и смутился.
– Ну хорошо. Чините скорее мотор.
Опаздывать было нельзя. Командарм летел на юг, к морю, где его ждал флот, готовый выйти в осеннее учебное плавание.
От единственной избы на берегу отчалил старый челн.
Человек на нем греб стоя.
Челн подошел к самолету, и человек крикнул с челна командарму:
– А я дивлюсь: який журавель прилетел до нас с неба? Що воно, думаю, и яка в том причина? Должно, поломались, землячки?.
– Ничего не поломались, – ответил летчик.
– Ну-ну, – добродушно согласился лесной человек. – Нехай будет по-вашему. А вы, часом, не из Москвы?
– Из Москвы, – ответил командарм.
– Ну, седайте в челн, будете гостем, хоть хата моя и не дуже богатая. Я полесовщик здешний.
Командарм сел в валкий, полный воды челн. Летчик остался чинить машину.
На берегу командарм оглянулся на леса, быстро ставшие печальными и золотыми от заката, вдохнул запах вянущих трав и улыбнулся.
– Хорошо тут у вас! Охота, должно быть, богатая?
– А в Москве, мабуть, лучше, – сказал лесник.
– Ну что ж, поменяемся, – пошутил командарм.
– Чистый смех! – сказал лесной человек. – Тут я знаю, где какая птица перо загубила. За самую за райскую жизнь я этого леса не кину.
Командарм прошел в избу, На стене были приклеены портреты, вырезанные из старых газет. Среди них рядом с портретом Шевченко командарм увидел себя; он был изображен молодым, улыбающимся. Командарм снял фуражку, провел широкой ладонью по седым волосам и сел на лавку. Лесник полез в подпол за молоком и сыром.
Из темного угла послышалось заунывное жужжание. Командарм оглянулся: на полу сидел старик со светлыми слепыми глазами. Отполированная сотнями нищих заскорузлых рук украинская лира лежала у него на коленях. Старик медленно поворачивал костяную ручку, деревянный треснувший валик вертелся, терся о струны, и они глухо жужжали.
– Ты здешний, отец? – спросил командарм.
– Не, я из-за Припяти. Иду на Чернобыль, на Киев; як силы хватит, дойду до самого моря.
«Странный старик», – подумал командарм. Лира жужжала все так же тихо и заунывно.
Вошел лесник. Он поставил на стол кувшин с молоком, положил краюху черного хлеба и рассказал, что убогий этот старик пришел из-за Припяти.
Его привел мальчик из соседнего колхоза и тотчас ушел.
Теперь надо бы проводить старика до Чернобыля, но все некогда.
Идет старик без поводыря. Где теперь взять поводырей, когда все дивчата и хлопцы бегают в школу? Так и пробирается один к морю, а зачем – неизвестно; говорит, к дочери.
– Ты бы мне спел, отец, – попросил командарм, разламывая черный х*сб и макая его в кружку с молоком.
– Спасибо на ласковом слове, – ответил старик, – Теперь народ пошел торопливый, не слухает старые песни.
Старик помолчал.
– Спою я тебе думку, что сложили про меня, про старого Колдобу, сирые слепцы, покалеченные люди, – сказал спокойно старик, и командарм невольно вздрогнул. – Слухай тихонько.
Старик снял шапку и долго молча жужжал на лире.
Як бурьян на шляхах вянет да пылится, – сказал он печально, —
Так и сердце сохнет от людской обиды.
Як вода на речке льется, уплывает,
Так и слезы льются, их никто не чует.
Лира стихла. В наступившей тишине старик сказал просто и громко:
Ой, жила на свете сирота-небога,
Тай пришлась сиротке трудная дорога.
Мать се не мыла, волос не чесала,
Корку хлеба с салом, борща не давала,
Бо в могиле маты третий год лежала.
Лира снова зажужжала громко и томительно.
Тай коров пасла та сирота у пана,
Ночевала, бидна, посередь бурьяна.
Грозы по-над степью ходят чередою,
Молнии полышут над сухой травою.
Слепец рассказал, как гроза разогнала стадо в степи, как потеряла девочка лучшую корову и как хозяин выгнал ее ночью со двора и не дал даже куска хлеба:
И пошла сиротка, слезы утирав,
Мать свою с могилы даром выкликав.
Доля человечья слезами полита,
Доля человечья тоскою повита,
Доля человечья богом позабыта.
Старик опять помолчал. Скрипела лира.
– Слухай, сердце мое, – сказал старик командарму. – Немає на свете гирше слез, як слезы сиротыны.
Он прижал струны и снова заговорил:
Так бежит сиротка, а куда – не знае.
Тай на шляху ночью казака встречав
И тому казаку все оповидае.
Взяв казак сиротку и довел до хаты,
Где господовала его стара маты.
И сказав казаче матери: «Горпына,
Я знайшов на шляху небогу-дивчину.
Будь же ей, старуха, як родная маты,
Я ж пойду до пана два слова казаты».
Лира зажужжала торопливо, и старик запел грозным голосом:
То не грозы в небе ходят да играют –
То господски хаты огнем полыхают.
Ще не вмерла правда та холопска сила,
Ще не зарастав панская могила.
Гей, вставайте, люды, со степей та гаев!
Гей, вставайте, люды, кто щастья не мае!
Шуми, Украина, повстаньем та свистом,
Бренчи, Украина, блискавым монистом,
Бо идут холопы ратуваты волю,
Отбывать! землю, добуваты долю!
Лира еще долго гудела и затихала. Командарм слушал, отодвинув хлеб. Щемящая эта песня напомнила ему детство, далекие годы, когда он мальчишкой гонял в ночное в осенние холодные ночи старого коня и у него, у мальчишки, был один только тулупчик – рваный, косматый от вылезшей шерсти.
Замученный конь пасся вяло, часами стоял неподвижно под дождем, думал о чем-то, и глаза его слезились.
Мать штопала тулупчик, но он все рвался и рвался, и мать плакала от забот, от дурных предчувствий. Отец ушел на юг, на шахты, и там пропал.
– Да, детство, – сказал командарм и поднял голову.
– Очи я себе спалил на том на панском пожаре, – сказал старик, навевая шапку. – За год до войны я ослеп. Один голос остался для меня на свете.
– А где ж та девочка? – спросил командарм.
– Двадцать годов я ее не бачив, – ответил старик. – Як наскочили на наше село гайдамаки, она и ушла через болота с красными частями. Так и сгинула, загубилась в городах посередь многолюдства. Немає у мене иншего ридного сердца, она одна осталась. Шукав я ее сколько годов, исходил всю землю. Месяц назад вернулся в свое село, прибиг до меня председатель колхоза и каже: «Дочка твоя знайшлась. Приезжав, каже, на побывку Остап – вин служит во флоте. Вин ее бачив, она про тебя пытала, а вин, дурный, сказав, шо ты ушел из села, загубывcя, мабуть вже помер. Она дуже плакала. Я, каже, адрес ее у Остапа спысав».
Ось вин!
Старик вытащил из-за пазухи измятую бумажку и протянул ее вперед в дрожащей руке.
Командарм прочел адрес при свете керосиновой лампочки. Стекло у лампы было покрыто мохнатой пылью, – должно быть, ее с зимы не зажигали.
– Далеко тебе идти, отец, – сказал командарм. – До самого моря. Далеко и долго идти.
– Одного боюся: не дойду, – ответил старик. – Годы мои великие, силы прежней нету.
Вошел летчик и доложил, что работы осталось часа на два и на рассвете можно будет лететь.
– Значит, мы не опоздаем? – спросил командарм.
– Прилетим как раз вовремя. Ночью командарм не спал.
Он вышел из избы. Как только он переступил порог, густая ночь окружила его шелестом и холодом. Осины на берегу торопливо зашуршали листьями и стихли.
«Да, детство», – подумал командарм и закурил. Все как в детстве: глухие ночи, стожары, роса, сонная возня птиц, ночующих в мокрой листве.
Командарм посмотрел на восток. Среди черных ветвей сверкал зеленый холодный Сириус, – приближался рассвет.
Командарм вернулся в избу. Все спали.
– Отец! – негромко позвал командарм.
Слепец пошевелился в своем углу. Командарм зажег спичку. Старик сидел на полу, прислонившись к стене, и смотрел в темноту светлыми мертвыми глазами.
– Отец, – повторил командарм, – собирайся. Мы возьмем тебя, доставим до моря.
Старик молчал в темноте.
– Бери лиру, завяжи сумку с хлебом. Через час полетим. Старик молчал. Командарм снова зажег спичку.
Старик сидел все так же. Из его открытых глаз текли редкие слезы.
– Чую, – тихо сказал он. – Чую, сердце мое.
Через час машина с торжественным рокотом, разогнав по озеру темную волну, шла в небо, разворачиваясь к югу, где низко, среди просек и пустошей, дотлевал пепельным огнем Юпитер.
Перед отлетом летчик оглянулся на слепца, сидевшего в кабине. Лицо старика сморщилось. Он вытирал глаза колючим рукавом свитки и бормотал:
– От, старый дурень, яка приключилась история!
– Разрешите доложить, – сказал летчик командарму.
– Двести километров лишних. Мы опоздаем ко флоту.
– А вы не опаздывайте, – ответил, усмехнувшись, командарм.
Через четыре часа самолет, окруженный дрожащим серебряным воздухом, сел в зеленых бурунах, в солнце и громе моторов, около желтых рыбачьих лачуг, красных скал, около берегов, залитых мерным и теплым прибоем.
Казалось, что приморский городок еще спит, – так пустынно было на его каменных улицах, когда командарм осторожно вел за руку, как поводырь, дряхлого лирника в старой колючей свитке.
Милиционер на берегу около пристани узнал командарма по портретам, хотел поднять руку к козырьку, но растерялся, только дернул рукой и спрятался от смущения за кузов вытащенной на берег рыбачьей барки.
– Ну вот, здесь! – сказал командарм и остановился около маленького дома.
Тонкие сети, похожие на голубую паутину, висели на ограде.
– Я тебе, отец, открою калитку, – тихо сказал командарм, – а там уж ты сам доберешься. Я тороплюсь.
– Я дойду, я дойду, сердце мое, – растерянно ответил старик.
Командарм открыл калитку, ввел в нее старика и быстро отошел за угол. Он заметил сквозь заросли дикого винограда молодую женщину, стремительно сбежавшую со ступенек террасы, услышал отчаянный, радостный крик, смешанный со слезами, торопливо вынул папиросу, на ходу закурил и, прыгая с камня на камень по крутым спускам, сворачивая в боковые запутанные переулки, быстро пошел к морю, где его ждал самолет.
В сумерки под крылом самолета открылись глубокие бухты. Во мгле, в перебегающих огнях, в шуме флагов и блеске сигнальных фонарей, в плеске волн и гомоне чаек покачивался на якорях и тяжело дымил южный флот, дожидавшийся командарма, чтобы выйти в осеннее учебное плавание.
Командарм опоздал на два часа.
ВСЕ СКАЗКИ ПАУСТОВСКОГО
← Предыдущая
Следующая →
Как Россия вооружает зиму в Украине : NPR
71-летняя Галина Загородных стоит на своей кухне, которая, как и большая часть ее квартиры, пострадала от близлежащего обстрела.
Пластиковые листы теперь висят там, где раньше были окна. Она одна из миллионов украинцев, которые переживают зиму, которая, по сути, используется против них. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Галина Загородных, 71 год, стоит на своей кухне, которая, как и большая часть ее квартиры, пострадала от обстрелов неподалеку. Пластиковые листы теперь висят там, где раньше были окна. Она одна из миллионов украинцев, которые переживают зиму, которая, по сути, используется против них.
Клэр Харбедж/NPR
ИЗИУМ, Украина — Газопровод пробит осколком.
Пластиковые листы теперь висят там, где раньше были окна. Одна электрическая обогревательная лампа — это все, что нужно, чтобы дом не замерз.
Галина Загородных, которой 71 год, носит в квартире несколько слоев флиса, чтобы согреться.
Она одна из миллионов украинцев, которые переживают зиму, которая, по сути, используется против них.
Систематические и неоднократные атаки России на энергетическую и отопительную инфраструктуру Украины — последний из которых был связан с самыми мощными ракетными ударами за почти девятимесячную войну — привели к регулярным отключениям электроэнергии в некоторых крупнейших городах страны.
В небольших городах, таких как Изюм, где Загородних прожила всю свою жизнь, электричество прерывистое и постоянно находится под угрозой из-за дальнобойных ракетных ударов и ударов беспилотников, которые стали обычным явлением за последние два месяца войны России с Украиной.
Вход в дом Загородных в сентябре, сразу после того, как Украина отбила свой город Изюм у российских войск.
Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Вход в дом Загородных в сентябре, сразу после того, как Украина отбила свой город Изюм у российских войск.
Клэр Харбедж/NPR
Следы разрушения можно увидеть по всему зданию, в котором живет Загородных, сразу после освобождения Изюма от российских войск в сентябре. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Следы разрушения видны по всему зданию, в котором живет Загородных, сразу после освобождения Изюма от российских войск в сентябре.
Клэр Харбедж/NPR
После массовых атак на прошлой неделе почти половина энергосистемы страны была отключена, заявил премьер-министр Украины Денис Шмыгаль на встрече с Еврокомиссией в пятницу. «Потери на поле боя Россия пытается компенсировать ракетными ударами по объектам критической гражданской инфраструктуры», — сказал он.
Министерство энергетики Украины пытается как можно быстрее восстановить поврежденную инфраструктуру.
«Россия пытается разрушить все цепочки поставок энергии. Генерирующие объекты, особенно тепловые электростанции, системы распределения и линии электропередач», — говорится в письменном заявлении министерства энергетики для NPR перед последними нападениями.
Международный комитет спасения раздает одеяла и другое зимнее снаряжение нуждающимся в Днепре, Украина, в октябре. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Международный комитет спасения раздает одеяла и другое зимнее снаряжение нуждающимся в Днепре, Украина, октябрь.
Клэр Харбедж/NPR
Нападения заставили жителей и предприятия бороться за газовые генераторы и дрова. Некоммерческие организации по оказанию помощи, Организация Объединенных Наций и западные союзники начали включать зимнюю одежду, толстые одеяла и отопительное оборудование в поставки в страну.
«В случае масштабных отключений электроэнергии на длительное время у нас просто нет ресурсов, чтобы обеспечить нуждающихся людей необходимой им помощью», — говорит Марыся Запасник, директор Международного комитета спасения в Украине. «Гуманитарная ситуация станет гораздо более тяжелой, чем сейчас».
Электрическая лампа обогрева гостиной Загородных была передана ей благотворительной организацией. Подаренные одеяла выстилают ее кровать. Она планирует остаться на зиму.
А если она потеряет силу?
«Я не знаю», — говорит она с упрямой улыбкой. «Может быть, я сожгу свои книги».
Загородных стоит в подвале своего дома, где она укрывалась, пока Изюм находился под российской оккупацией. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Загородных стоит в подвале своего дома, где она укрывалась во время оккупации Изюма.
Клэр Харбедж/NPR
Россия нацелена на способность Украины передавать энергию
Россия атаковала украинскую инфраструктуру отопления и электроснабжения с начала своего почти девятимесячного вторжения.
Еще в июне министр энергетики Украины Герман Галущенко заявил NPR, что Россия надеется вооружить приближающийся отопительный сезон нападениями на энергетические ресурсы и объекты.
По словам Галущенко, многие из ранних забастовок России были нацелены на источники энергии — энергетические угольные и газовые электростанции. Россия также продолжает оккупировать крупнейшую атомную электростанцию в Украине и во всей Европе на юге страны. Украина получает примерно 60% своей энергии от атомных электростанций.
Брошенные автомобили с российской маркировкой засыпают ямы в лесу в Изюме в октябре. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Брошенные автомобили с российской маркировкой засыпают ямы в лесу в Изюме в октябре.
Клэр Харбедж/NPR
По состоянию на конец октября, по данным министерства энергетики, российские атаки повредили около 40% тепловой генерации страны.
Девяносто процентов его ветровой энергии и более 40 процентов его источников солнечной энергии были либо заняты, либо повреждены.
Многие из недавних атак России были направлены на распределительные системы, сообщает ДТЭК, крупнейшая частная энергетическая компания Украины.
«Эти действия нельзя назвать иначе как энергетическим терроризмом и жестокой попыткой создать гуманитарную катастрофу прямо в центре Европы», — говорится в сообщении ДТЭК.
Атаки на подстанции и трансформаторы ограничивают возможности Украины по передаче электроэнергии, а также ее возможности импортировать энергию из Европы. Их также труднее защитить от дальних атак, говорит Александр Харченко, директор Центра энергетических исследований в Киеве.
«Я считаю, что в Украине достаточно [электрических] генерирующих мощностей», — говорит Харченко. «Мощности генерации защищены лучше с начала этой войны. Но подстанции — их много. Прикрыть каждую из них специальными ПВО [системами] не представляется возможным».
Михаил Воинов, электрик, ремонтировавший поврежденную энергетическую инфраструктуру Украины, осматривает поврежденную электрическую подстанцию в Харьковской области на северо-востоке Украины. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Михаил Воинов, электрик, ремонтирующий поврежденную энергетическую инфраструктуру Украины, осматривает поврежденную электрическую подстанцию в Харьковской области на северо-востоке Украины.
Клэр Харбедж/NPR
Украина спешит восстановить свою электросеть
В маленьком поселке к востоку от Харькова, где звуки артиллерии и танков до сих пор слышны, как далекий гром, Михаил Воинов открывает металлическую дверь поврежденной электрической подстанции.
Порез размером с большой палец от осколка царапает дверь.
Воинов — электрик, ремонтирующий поврежденную энергетическую инфраструктуру Украины.
«От осколков много повреждений, но это самое серьезное», — говорит он, доставая подстанцию и постукивая по ее основному компоненту, ребристому цилиндрическому трансформатору. Это пусто, указывает он. Масло из него слилось через отверстие от осколка.
Воинов закрывает ворота электрической подстанции, осмотрев повреждения. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Воинов закрывает ворота электрической подстанции, осмотрев повреждения.
Клэр Харбедж/NPR
Ремонт одной этой подстанции будет стоить тысячи долларов, говорит Воинов.
В дефиците трансформаторы, проводники и другие комплектующие для электрических подстанций. По его словам, его команде часто приходится ждать оборудование неделями, прежде чем они смогут его отремонтировать.
«Ремонтные бригады работают круглосуточно, без выходных, чтобы минимизировать продолжительность аварийных отключений электроэнергии», — говорится в сообщении Минэнерго Украины. Тем не менее, власти призывают жителей экономить электроэнергию, так как большая часть населения готовится к долгой зиме с регулярными отключениями.
Воинов среди них. Ожидается, что в маленьком поселке, где его семья владеет дачей, дачным домиком, на несколько месяцев не будет электричества. Осталось всего несколько жителей, в том числе Александр Лисицкий и его жена Светлана Малярова.
Воинов с Александром Лисицким и его женой Светланой Маляровой осматривают завалы в своем районе. Они одни из немногих жителей, оставшихся в своей деревне, где ожидается отключение электричества на несколько месяцев.
Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Воинов с Александром Лисицким и его женой Светланой Маляровой осматривают завалы в своем районе. Они одни из немногих жителей, оставшихся в своей деревне, где ожидается отключение электричества на несколько месяцев.
Клэр Харбедж/NPR
Воронка от снаряда российской артиллерии, упавшего в их двор, заполнена битым стеклом. По словам Лисицкого, они закопали одну свою собаку в другой.
С тех пор, как российские войска были выбиты из района в середине сентября, говорит Лисицкий, он пытался подготовить свой дом к предстоящей зиме.
Они забивают разбитые окна фанерой или закрывают их пластиковыми листами, предоставленными ООН.
Дровяной котел обеспечивает теплом его дом. Дрова, — тихо говорит он, — он собирал в пронизанном минами лесу за их домом.
Лисицкий и его семья оставались в этой маленькой деревне на протяжении всей российской оккупации. Они останутся, говорит он, на всю приближающуюся зиму.
Свечи стоят на столе в доме Воинова. Без электричества он и другие жители живут за счет дров и свечей. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Свечи стоят на столе в доме Воинова. Без электричества он и другие жители живут за счет дров и свечей.
Клэр Харбедж/NPR
Ожидается, что миллионы украинцев перейдут на дрова для отопления своих домов
Дровяные печи и котлы, от которых зависит Лисицкий, пользуются большим спросом по всей Украине. Их сейчас настолько трудно купить, что отряды территориальной обороны занялись изготовлением печей путем сварки листов металла для солдат, которые будут зимовать на передовых позициях.
Увеличение использования дров вызвало обеспокоенность у некоторых экологических групп в Украине. Обезлесение богатых лесных массивов страны вызывало озабоченность еще до полномасштабного вторжения России. В прошлом году президент Украины Владимир Зеленский запустил проект «Зеленая страна», направленный на восстановление лесов в районах страны с миллионом деревьев.
Мужчина вывозит дрова из района к западу от Изюма, сильно пострадавшего во время российской оккупации.
Несмотря на то, что самовольная вырубка карается штрафом, древесина по-прежнему нужна людям. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Мужчина вывозит дрова из района к западу от Изюма, сильно пострадавшего во время российской оккупации. Несмотря на то, что самовольная вырубка карается штрафом, древесина по-прежнему нужна людям.
Клэр Харбедж/NPR
После вторжения России министерство охраны окружающей среды Украины разослало общественности предупреждения, пояснив, что несанкционированная вырубка карается штрафом.
Необходимость защиты неповрежденных лесов имеет первостепенное значение, считает министр окружающей среды Руслан Стрилец.
«Из-за окопов, взрывов и пожаров», — говорит он. «Одна треть украинских лесов пострадала от войны».
Стрилец полагает, что незаконная вырубка леса не станет серьезной проблемой для страны зимой — отчасти потому, что правительство расширило программу обеспечения дровами гражданских лиц, чтобы удовлетворить возросший спрос.
Государственная программа дает жителям возможность закупить до 530 кубических футов дров к предстоящему отопительному сезону. По словам Стрилец, правительство более чем удвоило количество древесины, доступной для покупки, в ожидании возросшей потребности.
Государственное лесничество под Житомиром собирает дрова для доставки в пострадавшие районы. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Государственное лесничество под Житомиром собирает дрова для доставки в пострадавшие районы.
Клэр Харбедж/NPR
Однако есть проблемы с логистикой, которые необходимо решить. Гражданские лица должны иметь возможность покупать дрова — проблема с ростом стоимости повседневных товаров, таких как продукты питания и лекарства. Есть опасения и по поводу доставки — как дрова будут возить в такие пострадавшие места, как Изюм.
По всей Украине повреждены мосты, автомобильные и железные дороги, и многие люди не готовы справиться с бюрократическим процессом закупки и доставки древесины, говорит житель Изюма на крайнем северо-востоке Украины. Он предпочитает не называть своего имени, потому что незаконно собирает дрова для соседей.
Поврежденный лесной массив, который русские использовали в качестве склада боеприпасов к западу от Изюма, прежде чем они были вытеснены. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Поврежденный лесной массив, который русские использовали в качестве склада боеприпасов к западу от Изюма, прежде чем они были вытеснены.
Клэр Харбедж/NPR
Мужчина, до войны писатель, организовал других мужчин для снабжения жителей сильно разрушенного города дровами. Он собирал их в выжженном и вырванном лесу, который русские использовали до того, как их изгнали, как склад боеприпасов к западу от города.
«Эти деревья будут срублены», — говорит он, стоя среди отстреленных русских артиллерийских снарядов. «Правительство наймет людей и заплатит за это, но пока они не решили, что делать, и у нас есть шанс нарубить этот лес для людей, которые в нем нуждаются, и отвезти их им».
Вырубка леса на недавно освобожденных территориях к западу от Изюма опасна и карается штрафами. Неразорвавшиеся снаряды валяются на земле. Но некоторые лесорубы рискуют ради возможности заготовить и доставить древесину людям, нуждающимся в тепле. Клэр Харбедж/NPR скрыть заголовок
переключить заголовок
Клэр Харбедж/NPR
Рубка леса на недавно освобожденных территориях к западу от Изюма опасна и карается штрафом.
Неразорвавшиеся снаряды валяются на земле. Но некоторые лесорубы рискуют ради возможности заготовить и доставить древесину людям, нуждающимся в тепле.
Клэр Харбедж/NPR
Работа опасная. Неразорвавшиеся снаряды валяются на земле. Зазубренный металл зарывается в мягкую грязь. Местный чиновник сообщил NPR, что потребуются годы, чтобы разминировать лесной массив, где местные жители собирали грибы.
На вопрос, боится ли он быть оштрафованным или наступить на взрывчатку, лесоруб смеется.
«Я думаю, что отрицательные температуры страшнее лесного хозяйства.»
Украинный отца ужасающего путешествия в российскую тюрьму и назад
Опубликовано
Связанные темы
- Russia-ukraine war
в Запорожье. «До сих пор болит», — сказал он. «Раны еще свежие».Текст и фотографии Джоэла Гюнтера
в Киеве, Украина
Никита Горбан сидел, скрестив ноги, на старомодной стальной больничной койке, перебирая пальцами плоскую часть бинта на месте пальцев ног.
На нем все еще была одежда, в которой русские отправили его домой — зеленая футболка в стиле милитари и спортивные штаны. Он выглядел бледным и изможденным, старше 31 года.
— Я сильно похудел, — сказал он, глядя вниз. «Я плохо выгляжу».
Он переместился на кровати. Прошло около двух недель с тех пор, как он не мог стоять, и ему приходилось регулярно двигать ногами, чтобы они перестали болеть. В Запорожье, на юге Украины, стоял ясный весенний день, но русские бомбили регион, и окна в больнице были затемнены. Воздух в отделении был горячим и спертым.
Никиту вернули Украине всего за три дня до этого в рамках обмена пленными и привезли в эту больницу с другим мужчиной. Они провели три мрачных недели в тюрьме в России.
Другого мужчину, 28-летнего Сергея Василигу, вернули с ампутированными обеими ногами. «Ему не так повезло, как мне, — сказал Никита.
Об обмене пленными ведет переговоры заместитель премьер-министра Украины Ирина Верещук, которая подтвердила, что Никиту выслали из России. «В этом обмене были тяжелораненые люди — ампутированные конечности, сепсис, другие тяжелые травмы», — рассказал мне Верещук.
«Были явные следы пыток», сказала она. «Истории, которые они нам рассказывали, ужасны».
Image caption,В течение пяти дней после возвращения Никите приходилось носить одежду, в которой его отправили обратно, с русскими опознавательными знаками.
Тяжелые испытания для Никиты начались в начале марта, когда российская армия вошла в Андреевку, маленькое село к западу от Киева. Никита, лаборант киевской больницы, прятался в холодном сыром подвале под огородом вместе с отцом Сашей, их женами и пятилетним сыном Никиты. Саша приходился Никите отчимом, но разница давно стерлась.
Они называли друг друга отцом и сыном.
Русские ходили по домам, двух мужчин вытащили из подвала и избили, рассказал Никита. «Была стрельба, людей в деревне убивали, это было ужасно».
Им завязали глаза и под дулом пистолета отвели в поле, где их пытали. У Никиты свежий шрам на костяшке, который, по его словам, образовался из-за того, что русские затягивали гаечный ключ вокруг сустава и поворачивали его, пока кожа не порвалась. Он мог слышать других вокруг себя, но не знал, сколько и кого.
«Все, что я помню, это мысли о том, где мой отец? Что, если его больше нет со мной?»
Русские забрали сапоги, залили водой и снова надели. Затем заключенных заставили лечь лицом вниз на поле в лютый мороз. — Лежали так три-четыре ночи, под дождем, становилось все холоднее и холоднее, — сказал Никита.
Image caption,Дом Саши и Никиты в Андреевке. Их вытащили из подвала российские солдаты.
Когда он уже не слышал русских рядом, Никита тихо позвал: «Папа, ты там?» И голос Саши тихо вернулся.
Они были вместе. С этого момента они продолжали разговаривать всякий раз, когда это казалось безопасным, заверяя друг друга, что они близки.
Пока они лежали в поле, ноги Никиты похолодели. Вскоре он вообще перестал их чувствовать. Затем вплотную к ним стали падать снаряды, возвещая о себе сотрясающими землю грохотами. «Мы долго так лежали на земле, раз за разом прощаясь с жизнью», — сказал Никита.
В конце концов, их подняли с земли и погрузили на грузовики. С завязанными глазами Никита пытался сосчитать, сколько времени прошло. В какой-то момент их объединили с другой группой заключенных и погрузили на вертолеты. Начинался голод — с тех пор, как их забрали, им дали только одну тарелку каши, кусок хлеба и сухарик, — рассказал Никита.
С вертолетов их пересадили на грузовой самолет. Никита почувствовал, как заурчали двигатели, и самолет мчался по взлетно-посадочной полосе и взлетал. Он предположил, что был с 10 или 12 другими заключенными.
«Ты в порядке?» — сказал он вслух, перекрывая звук двигателей.
«Да, я в порядке», — ответил Саша.
Image caption,Надя Холуменкова держит фотографии своего внука Никиты (слева) и сына Саши (справа) с сыном Никиты Артемом.
Вернувшись в деревню, жены Никиты и Саши, Надя и Светлана, и сын Никиты Артем переехали из своего подвала в более просторный приют под соседским домом. Они понятия не имели, где их мужья.
Через несколько домов родители Саши, Надя и Владимир, тоже начали волноваться. Саша перестал отвечать на звонки, но выйти из дома, чтобы узнать, в безопасности ли, было невозможно. Вокруг села сыпались снаряды, а в перерывах между обстрелами русские солдаты обшаривали дома. Более месяца во время оккупации ни одна семейная группа не знала, жив ли кто-то другой.
В какой-то момент Никита и Саша вошли в воздушное пространство России, и грузовой самолет начал снижаться. Их отвезли в лагерь для задержанных, где с их глаз окончательно сняли повязку, и они увидели друг друга. Они обнялись. Русские также использовали гаечный ключ на суставе Саши, сказал Никита, но хуже, и один из его пальцев болтался на небольшом количестве ткани и кожи.
Его доставили в полевой госпиталь для лечения.
Сняв повязку, Никита наконец увидел свои ноги. Его пальцы на ногах почернели. Он знал, что получил сильное обморожение от холода, и обратился за медицинской помощью. В полевом госпитале обсушили и перебинтовали пальцы на ногах, но на этом все. Ему снова надели сапоги, и через пять дней пребывания в лагере заключенных на грузовиках перевезли в следственный изолятор № 1 — тюрьму в российском городе Курске.
Image caption,Владимир Холуменков в доме Саши и Никиты в деревне. «Каждый здесь переживает свое горе», — сказал он.
Новых заключенных одели в обмундирование, постригли и сказали, что они будут «привиты», что оказалось эвфемизмом для избиения, сказал Никита. К тому времени, когда его и Сашу заперли в камере с еще 10 другими, Никита уже был уверен, что может лишиться обеих ног.
«В ту первую ночь я понял, что совсем не чувствую и не контролирую свои ноги, — вспоминал он. «И они начали ужасно пахнуть».
Другие оказались в такой же мрачной ситуации.
Некоторые позже теряли целые конечности. Уход в тюрьме был минимальным — укол антибиотика и смена повязки раз в три дня. По словам Никиты, тюремный врач сказал ему: «У нас здесь хорошая медицина и лечение, но это не для вас».
Заключенные развлекали друг друга в камере, рассказывая о своих семьях и шутя. По словам Никиты, их заставляли учить наизусть патриотические русские песни и исполнять их для охранников. «Гимн России, еще одна отвратительная прославляющая Путина песня. Нам дали ее утром и сказали выучить к обеду», — сказал он.
По его словам, их допрашивали по два-три раза в день и избивали. После этого их заставили подписать документы о том, что с ними обращались и кормили хорошо и не причиняли вреда, откуда они и узнали, где находятся, поскольку в документах стоял штамп «Курский СИЗО-1».
После трех недель в тюрьме состояние ног у Никиты резко ухудшилось, и в конце концов его вместе с двумя другими перевели в больницу. Хирург сказал ему, что ему ампутируют все пальцы на ногах.
«Они были к тому времени в таком плохом состоянии, что во время осмотра у меня просто отвалился палец на ноге», — рассказал Никита.
Он провел неделю в больнице после операции, прежде чем чиновник сказал ему, что он и несколько других тяжелораненых мужчин будут отправлены домой, «вместо этого о них позаботятся ваши семьи».
Верещук, вице-премьер, сказал мне, что русские пытались обменять гражданских заложников на русских военнопленных в Украине, что запрещено Женевской конвенцией. «Поэтому они захватили всех этих заложников — мирных жителей, женщин, работников местных советов, чтобы попытаться их использовать», — сказала она.
«Нам известно, что там более тысячи заложников, в том числе почти 500 женщин. Мы знаем, что они находятся в тюрьмах и следственных изоляторах Курска, Брянска, Рязани, Ростова.»
Никиту так и не забрали в тюрьму в Курске, где он в последний раз видел Сашу. Из больницы его снова погрузили на грузовой самолет, на этот раз в Симферополь в Крыму.
Российские власти сказали Верещуку, что у них нет запасных машин скорой помощи, поэтому тяжелораненых заключенных посадили в кузов пустых бортовых грузовиков для пятичасовой поездки до места обмена.
Никите придется заново учиться ходить после того, как в России ему удалили пальцы на ногах.
На месте встречи русские уложили раненых на шоссе на носилки и ушли, а украинские солдаты подошли и забрали их. Никита до сих пор не верил, что он в Украине, по его словам, до того момента, пока один из солдат не посмотрел ему в глаза и не сказал по-украински: «С возвращением, приятель».
«Я был на куски», сказал он. «Я знал, что вернулся на родину».
Но он не знал, жива ли его семья. Он ничего не знал о том, что произошло в Украине за последний месяц. Никита дал украинскому чиновнику номер своей жены Нади и стал ждать, сердце бешено колотилось в груди.
«Я просто ждал звука набора номера, чтобы хотя бы знать, что ее телефон жив», — сказал он. «Затем он начал набирать номер, и она отклонила вызов, и я знал, что она жива».
Со второй попытки Надя взяла трубку. Она сказала ему, что находится в Бельгии с Артемом, и они в безопасности. «Пять минут мы просто плакали в трубку», — сказал Никита. «Мы пытались поговорить друг с другом, но не смогли. По моим щекам текли слезы. Я только что услышал, как она поздоровалась, и не мог перевести дух».
Надя позвонила брату Саши Вячеславу и его родителям Наде и Владимиру, чтобы сообщить новость. Но большой части все еще не хватало. «Теперь мы знаем, что Саша был жив, когда ушел Никита, но это было две недели назад», — сказала мне его мать Надя. «Итак, мы все еще здесь ждем и надеемся. Мы все еще не делаем ничего хорошего».
Image caption,Сашин брат Вячеслав с женой в доме Саши и Никиты в деревне.
С момента приезда в Украину Никита пытался организовать перевод из Запорожья в киевскую больницу, где работал. Оказалось, что оно застопорилось. И вдруг, ранним утром во вторник, к нему пришла медсестра и сказала, что он идет домой.
После долгой поездки по стране на скорой помощи Никиту привезли на торжественный прием коллег из Киевской гражданской больницы № 5.
