НЕСКОЛЬКО НЕИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЦЕН ИЗ КОМЕДИИ ГРИБОЕДОВА «ГОРЕ ОТ УМА» Борис Иоселевич (Скачать)

НЕСКОЛЬКО НЕИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЦЕН

ИЗ КОМЕДИИ ГРИБОЕДОВА «ГОРЕ ОТ УМА»,

в предвидении возможного их запрета цензурой по причине  фривольного содержания, могущего нанести моральный ущерб облику молодых девиц и репутации замужних дам, и потому не включённых в основной корпус великого произведения.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Лиза, Фамусов, потом Софья

ЛИЗА

Ах, барин!

ФАМУСОВ

Барин, да! Похоже, не меня ждала, плутовка!

ЛИЗА

Я по хозяйству занята,

Не ведая, что вы сегодня дома.

ФАМУСОВ

/ в сторону/

Скромна, но ничего кроме,

Мужчин и секса на уме.

/Лизе/

И пользуешься сим?

ЛИЗА

Как можно!

ФАМУСОВ

Знать можно, коли говорим!

Не всякий раз тебя врасплох застанешь,

Иной раз пальцем в небо ткнёшь,

Иной — без доказательств — не достанешь,

Переиначишь или обсмеешь…
Да ты в готовности во всякий час:

Когда ни погляжу, вся светишься, как солнце,
Как будто кто-то проходил сейчас

И заглянул в раскрытое оконце.

ЛИЗА

/заслоняет окно /

Наверно, это были вы.

ФАМУСОВ

Утешила, чёрт побери!

Ведь всякий раз, когда с тобой видаюсь,

Я ощущаю горечь и печаль, что не могу

Вот так вот, невзначай /валит Лизу на диван/

Задрать твою немятую юбчонку и попочке

Работу преподнесть…

ЛИЗА

За чем же стало? Я почту за честь!

ФАМУСОВ

Чтож, если вправду честь тебе дороже,

Мне подмоги половчее и строже

Исполнить долг, накладок избежав,

В твой монастырь доставить мой устав.

Я подустал. Не молод я, конечно.

Всё сладкое — в мгновенье быстротечном,

Но пока течка и пока я тут,

Я прежний — молодой и дерзкий — плут.

Вбегает Софья

СОФЬЯ

Ах, батюшка!

ФАМУСОВ

Стучать извольте-с! Вот шутиха!

/неохотно отпускает Лизу/

А коль вошли, не подымайте шум.

Пусть я не безупречен, но ведь толку

В моём изобличенье чуть.

Да и не вижу в том своей вины…

К тому же, кто поверит ветрогонке?

СОФЬЯ

Не вы ль учили нас, что девушки должны…

ФАМУСОВ

Ах, как мы восприимчивы и тонки!

СОФЬЯ

Нам часто кажется, что любим мы любовь…

ФАМУСОВ

Хоть и не это вам бывает нужно.

СОФЬЯ

Вы правы, батюшка, надеждою живём,

Что скрасит нам, пускай не жизнь, но ужин.

ФАМУСОВ

И скрашивай! Не запрещаю я

В пределах установленных приличий.

Возьми Молчалина. Пусть Чацкий… иногда,

В постели не чинов важно отличье.
А важно, чтоб себя позволив совратить,

На домогательства ответив благосклонно,
Отдайся, но не в жертву, а как приз,

Оплаченный вперёд и безусловно.

СЦЕНА  ВТОРАЯ

Фамусов, Чацкий

ФАМУСОВ

Не бормочи, а говори как есть.

Вот дочь моя. Вот ты, который здесь.

Не для того мне уши забиваешь,

Чтоб коротать со мною вечера.

Едва, уверен я, уйду в опочивальню,

Как ты у Софьи — в два прыжка…

ЧАЦКИЙ

Поверите ль?

ФАМУСОВ

Мне верить ни к чему!

Известны досконально все уловки.

Вдруг в череде страстей рука отыщет грудь,

Потом задержится ещё на чём-нибудь,

Пока не изъяснит все тайны у девчонки.

/сморкается/

Не мне тебя винить.

Сам прежде был таков

Пока лета меня не укротили.

Но наперёд скажу,

Дабы не тратить слов,

И чтоб надежды не язвили:

Я Софью берегу для лучших перемен

И отдавать «за так» не собираюсь.

Измерь умом тебе отпущенный предел,

Не гоношись, а то ведь постараюсь

Не поглядеть, что ты и кто таков,

А угощу пинком, чтоб снова, брат, в Париже

Вкус к ихним добросердкам приобрёл,

Хоть, после наших, те покажутся пожиже.

Но дочь свою отдам, хоть знаю наперёд,

Что будут толковать глупцы и лицемеры,

Тому, кто больше даст, но будет сам урод,

Наглец, подлец иль педераст, к примеру.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

СОФЬЯ И МОЛЧАЛИН

СОФЬЯ

Мы здесь одне. Я рада нашей встрече.

Дрожите вы? Нет, это не упрёк.

Но с беспокойством нам не будет легче,

Расслабьтесь и отдайтесь на поток.

Нас Лиза стережёт. Во всём ей доверяю.

Она прикроет нас не телом, так умом.

Смелее будьте, кто об нас узнает,

Когда сейчас грех на душу возьмём.

/Молчалин невнятно бормочет/

Меня смущает, друг мой, ваш упрёк…

Да, я смела, но выхода не вижу.

Будь вы смелей, я б удержала ток,

По силе равного ему я не предвижу.

/Молчалин испуган/

Берите же!  Такие вот дары

Нам, женщинам, разбрасывать негоже.

Я нынче исключенье… До зари

Сниму с души всё, что её тревожит.

Раздевается

МОЛЧАЛИН

Конечно, вам пристало смелой быть.

Вы — госпожа. Я — раб, как конь стреножен.

Мне радость обещаете, увы,

Но горечь-то, пожалуй, тоже.

СОФЬЯ

Но кто пугает вас, мой батюшка?

Старик от жизни взял своё уже как будто.

МОЛЧАЛИН

И потому он бдителен, как тигр,

И нам не провести такого плута.

Прощенья нет тому, кто покуситься смог

На дочери любимой добродетель…

СОФЬЯ

Я рассержусь, коль трудно вам понять,

Что нужен мне любовник, не радетель.

Принуждает.

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

МОЛЧАЛИН, ЛИЗА, потом СОФЬЯ

МОЛЧАЛИН

Сударушка! Мечта души моей!

Я рад несказанно. Я счастлив.

Просто чудо, что здесь, в потёмках,

Мы с тобой одне и нет свидетелей

Страстей и даже блуда.

/обнимает/

ЛИЗА

Не забывайтесь, сударь, я служу,

И госпожа моя…

МОЛЧАЛИН

О госпоже ни слова, надоело.

Печальной кралею её зову —

Мне до неё нет никакого дела.

/Софья входит и притаивается/

ЛИЗА

/одновременно прижимается и отбивается /

Развратник вы, но с честию моей

Вам совладать, похоже, не под силу.

МОЛЧАЛИН

Ах, боже мой, мне не перечь теперь,

Когда я чувствую в себе мужскую силу.

ЛИЗА

/почти сдаваясь/

Но, но, крамольник! Хват! Бессмертный грех!

Твоя рука меж ног моих намокнет.

Ну, право, что за человек:

Он не берёт того, кто по нём сохнет.

МОЛЧАЛИН

Опять о Софье ты? Ну, вот ещё, бедося!

Да я её, когда хочу, имею.

Она — не ты, не принуждает к спросу,

И всю себя ввела в моё владенье.

СОФЬЯ

/появляется/

Ах ты, охальник! Шут! Подонок! Хлюст!

Тебя «дала» от чистоты сердечной.

Ты взял — и выплюнул, поправ девичью честь…

МОЛЧАЛИН

Умерьтесь, Софьюшка, вы сердитесь впустую,

Окромя чести, много чего есть,

Ведь жизнь вам скрашивал я холостую,

Зато в замужестве вы — опытный пловец.

СОФЬЯ

Подумаешь, заносчивый любитель,

Творить с наивной девой чудеса…

МОЛЧАЛИН

По совести сказать, я ваш родитель:

Отец — дал жизнь, я вам  — её права.

А потому давайте полюбовно

Разделим наши чувства и труды:

Как прежде буду угождать вам столько,

Насколько хватит нам полнейшей тьмы.

А на свету, уж будьте так любезны,

Всё, что останется, я Лизаньке отдам.

И обе вы пребудете в невестах,

До той поры, как  я согласье дам…

Обе вздыхают, но соглашаются.

Борис Иоселевич