что такое пастораль, отличительные черты, подробно история развития в живописи. Знаменитые художники-пасторалисты, примеры картин в пасторальном жанре
Пастораль (от латинского pastorale «пастушеский») — это жанр в искусстве, в идиллической манере описывающий традиционную мирную сельскую жизнь. Пасторалями называют не только картины художников, но и произведения музыки, театра и литературы, посвященные тематике пастушества. Этому жанру характерно противопоставление приукрашенной жизни обычных крестьян бесцельным тяготам существования городских жителей.
Пастораль в искусстве имеет ярко выраженную социальную направленность. Этот жанр возник в период зарождения капитализма и пользовался большой популярностью в среде аристократов, весьма далеких от настоящей сельской жизни. Героями пасторальных картин часто становились не реальные труженики, а идеализированные или мифологические персонажи.
История пасторали
История пасторали берет свое начало в XVI веке.
Огромная популярность «Аркадии» стала толчком к бурному развитию пасторального жанра в различных видах искусства. В живописи одним из первых к этой тематике обратился знаменитый художник итальянского Ренессанса Джорджоне (Giorgione). В 1510 году он написал картину «Сельский концерт», в которой рядом с обычными мужчинами изображены божественные обнаженные нимфы. Хотя многие искусствоведы оспаривают авторство этой картины и считают ее творением молодого Тициана (Tiziano Vecellio).
Работа великого мастера была восторженно принята публикой и на несколько столетий стала образцом нового жанра в изобразительном искусстве.
К этой тематике в своем творчестве обращались многие великие живописцы XVI-XVII веков.
В эпоху Барокко и Рококо пастораль достигла пика популярности. Помимо картин в этот период создавались многочисленные музыкальные и литературные произведения: симфонии, балеты, оперы, романы, стихи и драмы.
Последний всплеск активного интереса к пасторали состоялся в первой половине XIX века, когда в искусстве доминировал романтизм. Произведения этого направления отображали высокую духовную ценность человека и картины очаровательной сельской жизни идеально вписывались в идейные каноны стиля.
В середине XIX века с появлением новых революционных течений в искусстве пасторальный жанр утратил былую популярность. С этого времени идиллические образы в живописи стали неинтересны широкой публике, их вытеснили более актуальные для общества произведения в духе реализма, модерна и авангарда.
Известные художники пасторального жанра
Среди самых знаменитых художников-пасторалистов много великих мастеров живописи.
- Джорджоне (Giorgione). Один из лучших гениев итальянского Ренессанса по праву считается отцом пасторального жанра. Он не только сам писал картины на эту тематику, но и привил любовь к деревенскому пейзажу многим своим ученикам.
- Франсуа Буше (François Boucher). Придворный художник Людовика XV очень любил рисовать сценки из деревенской жизни. В его произведениях очаровательная природа играет роль красочной декорации к беззаботному времяпровождению мирных жителей.
- Антуан Ватто (Antoine Watteau). Этот гениальный живописец прожил всего 36 лет, но успел создать несколько шедевральных пасторалей. Его картины отличает богатый колорит красок и тщательная прорисовка персонажей.
- Жан-Оноре Фрагонар (Jean-Honoré Fragonard). Многие его пасторальные произведения проникнуты откровенным эротизмом. Их охотно покупали французские аристократы XVIII века за большие деньги.
Во многом благодаря этому Фрагонар к концу жизни сколотил приличное состояние.
Во многом благодаря этому Фрагонар к концу жизни сколотил приличное состояние.Нежными пасторалями мастеров старой школы можно любоваться часами. Они очаровывают зрителя беззаботной легкостью художественных образов и невероятно красивыми пейзажами.
Посетители портала Very Important Lot имеют прекрасную возможность принять участие в аукционах искусства в разных уголках Земли в режиме онлайн. Здесь же можно недорого купить картины, рисунки, скульптуры у современных художников без посредников.
Остров Сааремаа. Часть 1: природа и старина: varandej — LiveJournal
Что такое остров Сааремаа, площадью и население превосходящий другие 1520 эстонских островов, вместе взятых, я рассказывал в прошлых частях — о хуторе Михкли и «столице» острова городе Курессааре с его грандиозным замком Аренсбург. В том числе о том, что не стоит переоценивать непроизносимость его названия — эстонские русские говорят просто «Сарема», а по попыткам выговорить 4 «а» мгновенно вычисляют туриста.
Или о том, что бывший Эзель среди всех островов в странах бывшего СССР второй по населениею (35 тыс. жителей) после Сахалина и наряду с Большим Соловецким — явный лидер по историческому наследию.
Остров, как и город, система замкнутая, и потому расскажу о нём в трёх частях, где разные концы острова вперемешку, а общие — темы и аспекты. В первой части больше о природе внутренних районов острова (а есть здесь даже настоящий метеоритный кратер!) и дореволюционной старине вроде церквей, мыз или мельниц; во второй — о самой интересной достопримечательности Сааремаа, гигантских средневековых укреплённых церквях; в третьей — опять же о природе, в первую очередь суровых берегах Сырве и Харилайда, и наследии ХХ века, будь то маяки или советские военные базы. Кроме того, была и «нулевая» часть о сросшемся с Сааремаа дамбой острове Муху.
Бывший Эзель — остров действительно БОЛЬШОЙ: сотня километров с запада на восток, полсотни с севера на юг, не считая длинного отростка полуострова Сырве.
Это, надо заметить, крайне осложняет осмотр его древностей без машины: на своих колёсах тут «всё рядом», а вот пешком — далековато, автобусов мало, автостоп не проверял, но дороги тут весьма пустынны. И в отличие от Муху или Рухну, где о том, что ты на острове посреди моря, не забыть ни на минуту, Сааремаа местами не очень-то отличается от материка: те же леса и поля. Но в полях, как на заглавном кадре, не редкость цветущие маки, а в лесу бывает и вот такое:
2.
Близость моря выдаёт обычно «пьяный лес», вполне достойный Танцующего леса на Куршской косе:
3.
А эзельские берега во-первых чрезвычайно хитро изрезаны, а во-вторых — весьма разнообразны. Где-то — луга и болотца, чаще мне такие попадались ближе к материку и острову Муху, который здесь на заднем плане:
4.
Где-то — ветреные каменистые пустоши (в Эстонии их называют альвары), такими мне больше запомнился обращённый в открытую Балтику западный берег, особенно полуостров Харилайд:
5.
А где-то — классические клифы (или, как их называют в Эстонии, «панки»), достигающие внушительной высоты — вот например:
6.
Это Великий уступ, или Балтийско-Ладожский глинт, с которым мы уже встречались в Эстляндии (хотя и показывал я её уж как 4 месяца назад) — например, у водопада Валласте в индустриальной Ида-Вирумаа, в портовом Палдиски или даже на таллинском Вышгороде, построенном на вершине скалистого останца. Глинт начинается под водой Балтики у шведского острова Эланд и тянется на тысячу с лишним километров, за Наровой отходят далеко от моря, до южного берега Ладожского озера, нанизывая на себя эстляндские замки (Раквере, Нарва) и ингерманладнские крепости (Ивангород, Копорье), и не вполне очевидно, что Сааремаа и Хийумаа лежат по разные его стороны. А вот о происхождении глинта единого мнения нет до сих пор — то ли древний берег (реки или моря), то ли ложе ледника, как бы вдавленное им в земную толщу… Самые высокие обрывы — именно в Ида-Вирумаа (до 56 метров), но обрыв Панги на Сааремаа, в котором всего-то 22 метра, по ощущениям кажется даже выше:
7.
Здесь берег обращён на северо-восток, к открытой Балтике. На заднем плане полуостров Нинасе с остатками советских батарей и своими, едва различимыми отсюда обрывами, а за ним бухта Тагалахт, где в 1917-м году высадился немецкий десант.
8.
Но берега хотя и самое фотогеничное место Сааремаа, а составляют лишь небольшую его часть — всё же в основном тут, как уже говорилось, пейзаж не очень-то и отличается от материкового, разве что воздух чище, трава зеленее, жизнь размереннее да в сёлах необычайное обилие замшелых каменных оград, ставших одним из символов острова:
9.
Самая известная природная достопримечательность находится тоже в центре острова, в деревне Каали километров за 20 от Курессааре, и стоящий посреди лесов пепелац как бы намекает, что впереди будет нечто космическое:
10.
Хотя первым делом встречает гостиница с рестораном, сувенирные лавки и несколько автобусов с пенсионерами на стоянке:
11.
Порядка 4 тысяч лет назад, то есть уже на памяти людей, в том числе живших непосредственно на Сааремаа, сюда упал метеорит весом несколько сотен тонн — причём не ледяной, как пару лет назад в Челябинске, а вполне себе металлический, то есть долетевший до земли и пробивший в ней полноценный кратер.
А так как 4000 лет — это по геологическим меркам «почти только что», кратер неплохо сохранился и конечно же превратился в одну из главных достопримечталеьностей острова. Сувениры рядом, впрочем, не космической тематики, а общее для Сааремаа народное творчество — всяких частных мастерских на местных хуторах немерено:
12.
Вот собственно и кратер, окружённый заметным «валом» — его глубина 16 метров, диаметр — 110 метров, а на дне озерцо Каалиярв. Падение огненной звезды отражено в скандинавских легендах и песнях, предки эстонцев же сюда пришли позже и легенда их не столь глобальна — якобы, на этом месте провалилась сквозь землю церковь, в которой обвенчался брат с сестрой. Ещё это потрясающе похоже на литовскую Чёртову яму — только там на дне не озерцо, а болото, а происхождение так и не выяснено.
13.
Каменные глыбы, разлетевшие от удара и расчищенные уже в наше время от наслоившейся земли. Метеорит летел со скоростью несколько десятков километров в секунду, а взрывом выжгло лес на 6 километров вокруг, и в земле и остатках сгоревших деревьев повышено содеражание никеля — одного из самых характерных «метеоритных» металлов.
14.
Но в целом, особенно в сочетании с толпами туристов, на практике всё это впечатляет совсем не так, как в теории:
15.
У Каали, как и у всякой «пакетной» достопримечательности, есть и «второе дно» — ведь метеорит ещё в воздухе раскололся на части, и Главный кратер выбит самым большим обломком весом до 80 тонн. Мелкие обломки сгорели в атмосфере, по законам физики на такой скорости стёршись в пепел о воздух, но всё же до земли долетели, включая главный, 9 обломков, оставивших соответсвенно 9 кратеров в радиусе пары километров от крайнего до крайнего. Всех их мы искать не стали, ограничившись ближайшими к дороге. Главный кратер — без номера, а вот едва заметный кратер №6 у обочины:
16.
За деревьями у дороги в поле видна круглая рощица, скрывающая второй по величине кратер №1:
17.
Всё заботливо снабжено схемами и инфостендами, и этот кратер хотя и поменьше, и без озера, а всё же в отсутствии туристов впечатляет едва ли не поболее главного:
18.
Всего же в Эстонии известно пять метеоритных кратеров (вернее, подобных россыпей), из которых лишь два на материке (Илуметса и Тсыырикмяэ, и тоже «молодые»). На Хийумаа есть кратер Кярдла, огромный (4 километра шириной) и очень старый (400 миллионов лет назад), и потому неспециалисту почти не заметный, а кратер Наугрунд и вовсе находится в 25 метрах под водой близ острова Осмуссаар (Оденсхольм) на северо-западном углу Эстляндии. Честно говоря, плохо понимаю, что в Эстонии так притягивает метеориты (на Сибирь их, конечно, упало куда больше, но и размеры же не сопоставимы!), однако концентрация их кратеров здесь действительно уникальна.
19.
Как уже говорилось, люди застали падение метеорита Каали. Кто это были тогда — точно не ясно, но само название Эзель восходит к варяжскому Эйсюла, а в 2008 году близ деревни Сальме были найдены две истлевшие ладьи 7 века со скелетами нескольких десятков викингов, скорее всего погибших в походе на эстляндских туземцев. Местные прото-эстонцы, которых кое-где называют осилийцами, сами были конечно не викингами, но пиратами, державшими в страхе всю Балтику и разрорявшими датские владения в нынешней Швеции — как следует из хроник, они имели полноценный флот из 16 кораблей и около полутысячи воинов.
Датский король Вольдмар II, покоривший впоследствии Эстляндию, в 1206 году захватить Эзель так и не смог, но в 1227 году это всё-таки сделали крестоносцы. Осилийцы дежались особняком, материковым собратьям в битвах с немцами особо не помогали, и учитывая это, а также их воинственный нрав, немцы оставили эзельским аборигенам какое-то подобие автономии, сохранявшейся до 14 века, когда тут уже строили замки и церкви. В 1322 году на остров перебрался Эзель-Викский епископ, и подозреваю, именно тогда островитянам закрутили гайки, что обернулось последним и самым кровавым витком Восстания Юрьевой ночи в 1343 году — когда на материке оно уже было подавлено, осилийцы взбунтовались с новой силой, и лишь после него Эзель был подчинён Ливонии окончательно. Однако по острову разбросано немало оссилийских городищ, как например вот это в Каарма, издалека похожее на ещё один метеоритный кратер:
20.
Ныне в древней крепости потомки осилийцев поют и празднуют. Посредине стоит памятник, видимо жертвам восстания Юрьевой ночи.
На заднем плане шпиль средневековой кирхи Каарма (Кармель) — о ней подробнее расскажу в следующей части:
21.
Немцы разделили Эзель между Орденом и Эзель-Викским епископством, и первому достался восток (включая соседний Моон/Муху) и северо-запад. Епископский Аренсбург — не единственный замок Сааремаа, ещё есть руины орденского Зонебурга на восточном берегу, практически напротив музейной деревни Когува на Муху. Но всё же главным памятником ливонского Средневековья тут служат не замки, а именно церкви — необычайно огромные (масштабов Таллина и Риги), донельзя средневековые по духу и явно рассчитанные на оборону. Самую восточную — кирху Святой Катерины на острове Муху, я уже показывал в соответствующем посте, а сейчас отправимся в село Кихельконна (дословно — «Приходское»), бывший центр западно-эзельских владений Ордена, где находится кирха Михаила Архангела — самая западная и самая при этом «материковая» по своему облику:
22.
В принципе, я уже показывал подобные церкви — будь то Харью-Ристи и Харью-Мадисе в западных окрестностях Таллина или даже Йыхви в том же посте, где был и водопад Валласте — но только Кихельконна крупнее любой сельской кирхи на материке.
Она начала строиться в 1250-е годы, и её алтарная часть — чуть ли не старейшая постройка Эстонии, в то время как нынешняя башня сооружена лишь в 1899-м году:
23.
У ворот нас встретила согбенная старушка с палочкой и печальным взглядом, более привычным в среднерусской глубинке. Приход (кихельконд) Кихельконна малолюден, не избалован вниманием туристов и потому очень беден. В церкви сыро, неуютно, пахнет плесенью, потолок укреплён деревянными стропилами — вид у всего этого какой-то слегка безнадёжный:
24.
Убранство тут не столь фантастическое, как в церквях, которые покажу в следующей части — но и тут есть на что посмотреть. Чего стоит одна люстра, а за спиной — старейший на Сааремаа (1805) орган:
25.
Под стрельчатыми сводами — кафедра и алтарь (1591) с «Тайной вечерией»:
26.
27.
На башню, по тёмным лестницам, можно подняться, с неё видны дворы хуторов у подножья, леса-луга и далёкое море с изрезанными берегами.
В хорошую погоду можно разглядеть 37-метровый маяк (1809) на острове Вилсанди (Фельсланд), большую часть которого занимает орнитологический заповедник, основанный одним из смотрителей маяка, но как ни шарил я ультразумом — ничего в серой дымке не разглядел. Детям поздней ЭССР более известен «Одноглазый Сильвер, страшный разбойник с острова Фельсланд», который на самом деле был по сути дела дауншифтером, переслившимся из города на глухой островок и ставший героем книги… Это западный край Сааремаа, дальше холодное море до самого Готланда:
28.
Спустившись, мы услышали колокол и направились к звоннице — она тут средневековая, и выглядит не стройной колокольней, а грубой, чисто функциональной, П-образной аркой. И в общей картине суровых каменных зданий, свинцового неба и холодного ветра с серого моря, сырого зала с запахом плесени, печальной смотрительницы с обречённостью во взгляде редкие удары колокола звучали как-то особенно мрачно: «по ком он звонит?».
29.
Каково же было наше удивление, когда звонница оказалсь пуста! Нет, на самом деле конечно же колокол просто автоматический (что как-то не вяжется, кстати, с общей нищетой прихода — может, кто-то подарил?), но в сочетании с общей атмосферой места мне показалось, будто на дворе 1710-й год, и в опустошенном чумой краю в колокол бьёт то ли ветер, то ли призрак умершего пастора.
..
30.
Подбных звонниц же на Саарема было когда-то три, но другие две снесли в позднем СССР, причём даже не при Хрущове, а в конце 1970-х, причём даже не ясно, почему — то ли закрывали план по борьбе с религией (церкви-то тут как раз не особо ломали!), то ли какому-нибудь партийном шишке срочно понадобился камень для дачи. Вот скажем звонница в Кярла, снесённая в 1980-м году:
30а.
Но в основном кирхи на Сааремаа времён не столь отдалённых, ту же Кихельконну от них отделяют распад Ливонии, датское (1559-1645) и шведское (до 1710 года) господства и Эзельский уезд Лифляндской губернии. Вот скажем та самая Кярла — кирха Марии Магдалины (1847), в кадр попавшая по дороге. Из камней её средневековой предшественницы, разобранной по ветхости, построен хутор Михкли — один из камней свода я показывал в его летней кухне:
31.
Или Яановская кирха (1703) близ Орисааре и того самого Зонебургского замка — в целом, они здесь просты и невзрачны:
32.
Но едва ли не чаще кирх на Сааремаа попадаются православные церкви, в основном типовые и очень характерной архитектуры. О массовом переходе эстонцев в православие в надежде на избавление от баронского гнёта и предоставление русских земель (они представлялись — но вдали от Эстонии) и столь же массовом исходе обратно в лютеранство после 1905 года (когда и разрешено было перекрещиваться православным в другие религии, и обида у эстонцев на царскую власть, поддержавшую баронов, появилась немалая) я писал не раз, и кажется, на островах это было особенно массово — здесь, в самой мононациональной части Эстонии, православные церкви попадаются едва ли не чаще, чем на материке. На том же Муху одно время под восьмиконечным крестом ходило 70% населения. Характерный облик церквей Эзельского уезда с большим куполом и «прилипшими» к нему главками на башнях восходит к храмам то ли в Тарту, то ли в Пярну, и это типовой проект — я по имеющемуся справочнику даже не могу опознать, какая именно церковь из нескольких запечатлена на следующем кадре:
33.
Чуть-чуть другая варианция. Они и построены все почти одновременно, освящены в 1873-м году — такой последовательности и серийности позавидовали бы даже литовские «муравьёвки», при том что у эзельских церквей архитектура куда интереснее и самобытнее — не унылый псевдорусский стиль, а попытка создать что-то местное, православное «по-остзейски». Впрочем, до самых интересных образцов — «первой среди равных» (на мой взгляд) Покровской церкви в Торнимяэ и скита Иоанна Предтечи в Ряомяэ (единственного монастыря Константинопольского патриархата в Эстонии) мы так и не доехали, но в совокупности Храмы-1873 неповторимая часть эзельского пейзажа.
34.
Чуть более старая (1867) Преображенская церковь в Люманда больше похожа на кирху. Кстати, думаю, не стоит пояснять, что ныне большинство этих церквей входят в Константинопольский патриархат, окормляющий (через Эстонскую апостольскую церковь) православных эстонцев.
35.
А вот деревянная Богоявленская церковь в Метскюля (1915) вполне могла быть построена для прибывшего на Моонзунды с Первой Мировой русского гарнизона или даже привезена с материка:
36.
А вот в лесу на перекрёстке деревянный молельный дом баптистов — их время тут пришло в 1930-е годы, и вообще в приморской глуши, в том числе в соседней Курляндии, они проповедовали немало — в музее деревянного зодчества в Вентспилсе есть практически такой же, там внутри церковный зал и жилая комната пастора.
37.
Что же касается мыз, то их на Сааремаа и Муху добрых полторы сотни — опять же едва ли не наибольшая плотность в стране, не считая может быть окрестностей Таллина. Только в основном они маленькие и невзрачные, но сколько-то интересных конечно же наберётся: например, Пильгусе (Хохенехен) и Лахетагусе (Лахетагге) — родина Фаддея Беллинсгаузена, первого (вместе с Лазаревым и конечно же командой) человека, увидевшего Антарктиду. Самой красивой считается мыза Оти (Пёйдегоф), но бывший с нами в первый день Josef Kats повёз нас в мызу Тылласте (Тёллиц) — самую загадочную:
38.
То ли родовое гнездо Барклаев-де-Толлей, то ли потайная дача Большого Тылля, но скорее всего ни то, ни другое: шотландцы Барклаи «де Толлями» были в честь города Тоуи на исторической родине, а Тылль так и вовсе персонаж мифический и населяет весь остров равномерно.
В общем-то, об этой мызе неизвестно ничего, и если её амбары и главный дом хотя и довольно своеобразны, но всё же не из ряда вон…
39.
…то вот это сооружение, вроде как летний домик, ныне в чьём-то владении — весьма необычно. Ничего похожего в Эстонии мне не попадалось, и первые ассоциации возникли скорее с Закарпатьем или Молдавией — примерно такой же могла быть усадьба какого-нибудь боярина в огромном и старом селе.
40.
С обратной стороны у него ещё и данскер, как у средневековых замков, так что дата в закладном камне у того же Каца вызывает большие сомнения — либо у этого здания какая-то совсем уж осторосюжетная история, либо оно лет на сто, если не двести, постарше, и камень был заложен в честь какого-нибудь ремонта. Может, наследие Дании? Из показанного мной при датчанах были построены бастионы Аренсбугского замка…
41.
Мыза Тыллисте — объект совершенно не туристический, собственно обычно туристам показывают Курессааре, метеоритный кратер Каали и мельницы Англа.
К последним в завершение рассказа и съездим — это в сущности ещё один скансен (увы, два хутора Михкли не последними оказались!), просто узкоспециализированный — пять мельниц сюда свезены с разных концов Сааремаа:
42.
К мельницам, крылатым и бескрылым, каменным и деревянным, музейным, кафешечным и заброшенным, в Эстонии привыкаешь очень быстро, и я даже не припомню, видел ли я на Сааремаа мельницы вдоль дорог. Что показательно, в глиняной Южной Эстонии они в основном каменные, а на каменистых островах чаще деревянные — потому что выбор материала определялся не столько его доступностью, сколько элементарной зажиточностью, и южно-эстоснкие крестьяне были богаты, а островитяне в те времена в сравнении с ними — напротив, бедны. Из четырёх мельниц две — 1880-х годов, две — 1910-х, а одна, голландского типа из деревни Тедре — 1927 года.
43.
Соотношение двух типов: местные — маленькие, на каменных подклетах и поворачивались по ветру (само собой, вручную) целиком; голландская — гораздо крупнее, и у неё поворачивалась лишь верхушка, что было конечно гораздо эффективнее:
44.
Фигура в дверях «голландки»:
45.
А о сельхозе времён не столь отдалённых напоминают трактора. Так-то тут очередной туристический центр, и мы удачно приехали в сумерках (когда всё закрыто) да под дождём — обычно здесь не протолкнуться от туристов:
46.
В следующей части — о четырёх средневековых церквях, по сравнению с которыми Кихельконна скромна и обыкновенна…
ОСТРОВНАЯ ЭСТОНИЯ
Остров Рухну.
Остров Муху. Ворота Моонзундов.
Два хутора Михкли. Сааремаа и Хийумаа.
Курессааре. Замок Аренсбург.
Курессааре. Город.
Сааремаа. Природа, мызы, мельницы.
Сааремаа. Средневековые церкви.
Сааремаа. Маяки и военные базы.
Хийумаа. Порты, мызы, город Кярдла.
Хийумаа. Церкви и маяки.
На денёк в Финляндию
Таллин-Хельсинки. На пароме.
Хельсинки. Впечатления первого дня о настоящей Европе.
Описание поездки и оглавление серии.
Пасторальные пейзажи на фоне мусорки
В воскресенье была совершенно невероятная тёплая погода — около двадцати градусов тепла, и мы решили проехаться на роликах.
Оказалось, это был последний день тепла, потом температура упала до минус двух, все встало на свои места.Прямо в нескольких километрах от нас — удобная асфальтированная дорожка, с одной стороны которой — маленькие симпатичные крошечные дачки, а с другой — исключительно пасторальные пейзажи со стадами мирно пасущихся коров на полях.
А что это за темный холм виден за дачным домиком? Это наша мусорка. Растёт, как говорится, не по дням, а по часам. Специально для поста почитала про неё в немецкой местной газете и узнала, что складывают туда всякий строительный мусор, который нельзя сжечь на мусорозжигающем заводе, расположенном, кстати, тут же, просто его не видно. Собираются строить ещё одну часть, поскольку не хватает места.
Вроде как дно этого захоронения мусора укрепляют специальным непроницаемым материалом, чтобы ничего не проникало в воды, потом укладывают метровый слой глины и делают систему отвода воды. А все, что туда закапывают, обрабатывают специальным веществом, чтобы не пахло.
В общем, вроде все меры безопасности соблюдены. Запаха вокруг действительно никакого нет.
Поэтому можно даже забыть, что внутри этого холма — мусор, и представлять, что это часть пейзажа.
Но настоящих холмов, конечно же, здесь не найти, это стопроцентная равнина, бывшие осушенные болота. Есть свидетельства, что в этой части северной Германии жили славяне с 6 по 10 века.
Река Вюме (Wümme) имеет удивительную особенность наполняться водой во время прилива в Северном море, куда она впадает, и осушаться во время отлива. Вдоль реки тоже удобная дорожка для роликов и велосипедов. Передвигаться в ботинках на колёсах в тёплую погоду было одно удовольствие, правда против ветра нужно было делать больше усилий.
Мусорный холм виден издалека.
А вот и сам мусороперерабатывающий завод. Смотрим между прутьями металлического забора и видим, что там появились новые трубы.
Тоже специально для поста нашла информацию о таких заводах в Германии: оказывается, это здесь целый бизнес, приносящий немалый доход, потому как Германия принимает мусор из других стран, например, из Англии, где большие налоги на мусорные полигоны.
Сжигают тут упаковочный мусор, тот, который мы бросаем в баки с желтыми крышками, а ещё так называемый «остальной», который никуда не подходит по классификации. Что там из труб выходит, непонятно, но запаха тоже нет.
Хорошо успели поездить, теперь уже заморозки начались.
|
А также написать в гостевую книгу гневное сообщение, которое позволит нам исправить
ошибки и не раздражать пользователей подобными сообщениями.
..
ru/nashi-obekty/zenitnye-fonari-proizvodstvo-i-montazh-dlya-obshcheobrazovatelnoy-shkoly-sovkhoz-imeni-lenina-2015/>Зенитный фонарь производство и монтаж</a>
ext-joom.com/ru/blog/4701-kak-obmenyat-bitcoin-na-usd-nalichku.html>kibers.com</a>
tagaz.ru/content/cifra-i-real-razlichiya-i-shozhest>vibe криптовалюта</a>
ru/filtr/arenda-sklada/>агентство недвижимости</a>
html>Криптовалюта Монеро</a>
voron4:Пасторальные пейзажи постсоветской России | ПРОЕКЦИЯ
Современный российский фотограф Александр Гронский, лауреат World Press Photo, обладатель «Серебряной камеры» и финалист премии Кандинского, в десятые годы стал главным фотографом страны. Гронский — автор масштабной панорамы постсоветской России. В его серийных пейзажах запечатлены окраина и столицы с того верного расстояния, когда видимыми становятся схемы социальной организации и происходящие на территории от Владивостока до Калининграда процессы.
Александра Гронского называют «блистательным пейзажистом». За внешним лоском картинки у Гронского — концепт российского универсума, увиденный человеком, чей период зрелости совпал со становлением новой России. И, кажется, он первый ввел в российский фотографический обиход понятие дистанции, такое актуальное сегодня, в период не только метафорической, но и реальной эпидемии. Только с верной дистанции возможно зацепить целое в эпоху постправды.
Фотографии из серии «Меньше единицы» Александра Гронского © Александр ГронскийФотографии из серии «Меньше единицы» Александра Гронского © Александр Гронский
В проекте 2008 года «Меньше единицы» в серии фотографий, построенных как классические картины, Гронский показывает территории России, где плотность населения меньше одного человека на квадратный километр.
Пограничные, окраинные земли, фронтир, скудная природа — сопки, котлованы, порты. Много снега. Люди на пейзажах занимают незначительное место. Они ждут паром, всматриваются в горизонт, прогуливается по обледенелому берегу. Люди заняты привычным и ничего необыкновенного в кадре не происходит. Мужчина чинит машину, кто-то переходит железнодорожные рельсы, подростки играют летом в футбол, а зимой — в хоккей. Одинокая женщина загорает на крыше многоэтажки. Фигуры обозначают присутствие, придают снимкам динамику и масштаб.
Фотографии из серии «Меньше единицы» Александра Гронского © Александр Гронский
На снимках показаны антропогенные, обжитые пространства. Многоквартирные дома, гаражи, ларьки, краны в сумеречном порту, полузатонувшие суда. В фактурных пейзажах присутствуют кроме людей и слова — лозунг «мир—труд—май» на старом заборе и «делай что должен и будь что будет» на старом бараке.
Среда замусорена. Памятником над снежной пустыней возвышается старый советский автомобиль, приподнятый сваями над горизонтом. Пейзаж одомашнивают развешанное меж домов белье да проветриваемый на дворе ковер. Дымок из трубы приехавшего на пустую конечную остановку автобуса согревает безлюдное и суровое место.
Фотографии из серии «Меньше единицы» Александра Гронского © Александр Гронский
Пейзажи Гронского текучи, составлены из фрагментированной реальности и лишены доминант. Люди приспосабливаются к постсоветскому пейзажу, как могут. Переформатировать ландшафт они способны лишь в масштабах детской площадки или проруби для крещенского купания. Люди заняты будничным, пафос труда и покорение природы остались в прошлом, в стилистике «сурового стиля» и «почвенническом» репортаже, характерной традиции советской фотожурналистики.
Гронский наблюдает, оглядывает и делится, он использует среднеформатную камеру и широкую пленку, которая позволяет детализировать пейзаж, наполнить подробностями. Зрителю дается возможность рассмотреть самые мелкие предметы, вглядеться, погрузится внутрь и провести там, внутри, гораздо больше времени, чем обыкновенно при просмотре сюжетных снимков. Фотографии Гронского предполагают медленное, медитативное смотрение, серийность многократно увеличивает пространство визуального.
Фотографии из серии «Окраина» Александра Гронского © Александр ГронскийФотографии из серии «Окраина» Александра Гронского © Александр Гронский
В «Окраине», снятой Гронским в одном из новых районов Москвы, заснеженные просторы населены цветными яркими фигурками жителей и их нарядными питомцами. Москвичи катаются на ватрушках, делают покупки на стихийном рынке, пинают мяч по снегу, бегают на лыжах. В этой серии есть своя прорубь — с лыжником и пловчихой. Москва — город белоснежный в чистом поле.
Горожане, по масштабу не больше брейгелевских конькобежцев, разбросаны в хитроумных композициях. На одних снимках человеческие фигуры напоминают импрессионистские мазки, на других —и конки на графике курса валют.
Фотографии из серии «Пастораль» Александра Гронского © Александр Гронский
В серии 2012 года «Пастораль» Александр Гронский продолжает тему московских новостроек: водоемы и карьеры, пикники на обочине, прогулки в мусорной зоне, купания на строительных площадках. На средних планах — «обиталища» бездомных, самодельные будки, развешанная в кустах одежда, угрожающие фигуры незнакомцев создают непременный для недружелюбной зоны саспенс, напряжение.
Люди, многоэтажки, мусор, стройки — все в «Пасторали» складывается в пазл обживаемого, будто вновь рождающегося, постсоветского ландшафта, колоритом и световой «промытостью» напоминающим картину Юрия Пименова «Новая Москва 1937».
Но в отличии от знаменитой, восторженной перед наступающим новым миром, картиной, пейзаж Гронского наполнен мусором и бесформенной рукотворной реальностью. Безличные фасады, урбанизированные мосты и опоры электропередач, открытые карьеры свидетельствуют о наличии той силы, которая и определяет структуру ландшафта, в котором люди и ведут свою жизнь.
Фотографии из серии «Меньше единицы» Александра Гронского © Александр Гронский
В масштабной работе 2014 года «Реконструкция» Александр Гронский вписывает историческую игру в войну в сегодняшний пейзаж с кладбищем, школой, зеваками, репортерами и даже въезжающим во все это представление трамваем. В «Реконструкции» Александр Гронский обыгрывает популярную в прошлом веке форму музейной диорамы, как например «Оборона Севастополя» или «Бородинская битва». Историческое с сегодняшним у Гронского становится неразличимо.
В антропогенных пейзажах Гронский создает эффект умозрительной перспективы: состояния природы, горы и холмы, реки, растительность оказываются фоном, задником в опере, на фоне которого люди ведут свою повседневную деятельностью.
Если бы не юмор Гронского, то масштабные детализированные картины выглядели как визуализация «зияющего» социального ландшафта. Гронский максимально дистанцируется от событий и персонажей. Где журналист-репортер по закону профессии приближается к происходящему, Гронский, наоборот, намеренно отходит на безопасную дистанцию наблюдателя, постороннего, туриста, которому различия виднее.
Фрагменты из проекта Александра Гронского и Ксении Бабушкиной «Схема»
В проекте 2018 года «Схема» Александр Гронский совместном с фотографом Ксенией Бабушкиной предлагает в форме шарады вглядываться в практически идентичные фрагменты городских пространств в Москве и Петербурге, а затем и везде. Разыгрывается история вроде как из фильма Рязанова «Ирония судьбы», когда герой путает город, улицу и дом.
В художественной практике Гронского шарада оказывается обманкой, под видом вопроса о том, кто смотрит, зачем смотрит, почему смотрит и модного исследования путешествия взгляда по изображению, он показывает детерминированные социальным содержанием городские поверхности, они оказываются грубой схемой, в которую укладываются потребности как в пирамиде Маслоу.
Жилье, еда, одежда, отдых, универсамы, школы, детские площадки. Всем этим, лишенным эстетического начала порядком, управляет некто, некая сила, исключающая из схемы все чужое, другое, индивидуальное и отклоняющееся.
Текст: Михаил Борисов
Редактор: Лиза Александрова
Если вам понравился материал, вы можете поставить «лайк», чтобы чаще видеть материалы Проекции у себя в ленте.
Подписывайтесь на наши каналы в Яндекс.Дзен, Телеграм и становитесь читателем сайта Проекция.
Или задайте любой вопрос в наш Телеграм-чат для обратной связи.
Фильмы короткой строкой — зануды, люди-псы и пасторальные пейзажи
И еще про старое кино.«Зануда» / «L’emmerdeur» Эдуара Молинаро, в главной роли Лино Вентура.
Луи Рандони должен выступить на судебном процессе против боссов мафии, а значит те отправляют убийцу, чтобы решить возникшую проблему.
Ральф Милан — убийца-профессионал: незаметный, воспитанный и очень элегантный.
Вот только в соседнем номере той гостиницы, где он остановился… решил повеситься от несчастной любви некий зануда, из-за которого все пойдет наперекосяк.
И не только у Ральфа, а у всех, кто оказался рядом.
«За»: отличная актерская работа Вентуры, хорошая съемка.
«Против»: сюжет, где много искусственного — начиная от того, что убийца мог не нянчиться с занудой, а все быстро решить и заканчивая ненастоящими убийствами, когда видно, что стреляют из пейнтбольной винтовки.
Ради актерской работы стоит посмотреть, но ни в коему случае не в дубляже, оригинальные голоса делают и здесь фильм интереснее, дубляж превращает весь фильм просто в цирк с буйнопомешанными персонажами.
«Последние из племени людей-псов» / «Last of the Dogmen» Тэба Мёрфи, в главной роли Том Беренджер.
Следопыт Льюис ищет трех беглых преступников. Но его кто-то опередил — он находит лишь следы крови и индейскую стрелу.
С помощью Лилиан, археолога, он понимает, что стрела принадлежит воинам Шейенских псов… но их же давно не существует…
Фильм неплохой, но не более чем, плюс хорошие актёры.
Этакий простенький вариант «Пляшущего-с-волками» на современный манер.
Есть красивые пейзажи.
«Превратности сельской жизни» / «Funny Farm» Джорджа Роя Хилла, в главных ролях: Чеви Чейз и Мэдолин Смит-Осборн.
Нью-йоркский журналист и его жена-учительница решают оставить суету Манхэттена и жить в сельской местности Вермонта.
Сюжет достаточно прост, но здесь очень хороший режиссер и Чейз + красотка Мэдолин Смит-Осборн, на которую вообще приятно было смотреть — как играет, как двигается и т.д., еще есть несколько крепких актеров, включая большого мужика, который потом еще сыграет в «Телохранителе, и старушка из «Пробуждений».
Фильм очень спокойный и при этом душевный, ну и, конечно, Алексей Михалёв его сделал.
Приятного просмотра. 🙂
© sunsinta, 2019
ПАСТОРАЛЬНЫЙ — это.
.. Что такое ПАСТОРАЛЬНЫЙ?пасторальный — ая, ое. pastorale f. 1. Отн. к пасторали. Пасторальный стиль. БАС 1. К роману, к пасторальну слогу Имея страсть, скроил эклогу. И слово милая вклеил. Поэты 490. // Сл. 18 3 183. || Имеющий форму пасторали. Пасторальный роман. Пасторальная драма.… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
пасторальный — деревенский, буколический, сельский Словарь русских синонимов. пасторальный см. сельский Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.: Русский язык. З. Е. Александрова. 2011 … Словарь синонимов
ПАСТОРАЛЬНЫЙ — (лат. pastoralis от pastor пастух). 1) пастушеский, сельский. 2) относящийся к званию или должности пастората. 3) наставительный, поучительный. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ПАСТОРАЛЬНЫЙ лат.… … Словарь иностранных слов русского языка
пасторальный — ПАСТОРАЛЬ, и, ж.
В европейском искусстве 14Ч18 вв.: литературное или музыкальное произведение, идиллически изображающее жизнь пастухов и пастушек на лоне природы. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
пасторальный — Относящийся к содержанию скота на пастбище. Syn.: пастбищный … Словарь по географии
Пасторальный — прил. 1. соотн. с сущ. пастораль, связанный с ним 2. Свойственный пасторали, характерный для нее. 3. Соответствующий жанру пасторали. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
пасторальный — пасторальный, пасторальная, пасторальное, пасторальные, пасторального, пасторальной, пасторального, пасторальных, пасторальному, пасторальной, пасторальному, пасторальным, пасторальный, пасторальную, пасторальное, пасторальные, пасторального,… … Формы слов
пасторальный — пастор альный … Русский орфографический словарь
пасторальный — ая, ое.
1. к Пастораль. П. стиль. // Обладающий чертами пасторали. П ая драма. П. роман. П ая соната. 2. Безмятежно счастливый, идиллический. П ые отношения … Энциклопедический словарь
пасторальный — ая, ое. 1) а) к пастораль Пастора/льный стиль. б) отт. Обладающий чертами пасторали. П ая драма. Пастора/льный роман. П ая соната. 2) Безмятежно счастливый, идиллический … Словарь многих выражений
Пейзаж XIX века — пасторальное, живописное и возвышенное
9 октября 2009 г. — 2 марта 2010 г.
XIX век был золотым веком пейзажной живописи в Европе и Америке. Три эстетических концепции, установленные в эпоху романтизма, разделили мир природы на категории: пасторальный, живописный и возвышенный. Первые два представляют природу как утешительный источник физической и духовной поддержки.Последнее, сформулированное Эдмундом Бёрком в его «Философском исследовании происхождения наших идей возвышенного и прекрасного» (1757 г.), относится к трепету и опасности столкновения с необузданной природой и ее подавляющими силами, такими как грозы и глубокие пропасти.
В то время как «Пастораль» и «Живопись» ссылаются на способность человечества управлять миром природы, «Возвышенное» — это унизительное напоминание о том, что человечество не всесильно.
Пасторальные пейзажи прославляют господство человечества над природой.Сцены мирные, часто изображают спелые урожаи, прекрасные сады, ухоженные лужайки с широкими видами и откормленный скот. Человек разработал и приручил ландшафт — он дает нам все необходимое для жизни, а также красоту и безопасность. Живописный — категория, разработанная в конце 1700-х годов священнослужителем и художником Уильямом Гилпином — относится к очарованию открытия ландшафта в его естественном состоянии. Гилпин призывал своих последователей участвовать в «живописных путешествиях», целью которых было открыть для себя красоту, созданную исключительно Природой.Художник и зритель восхищаются нетронутыми панорамами: закаты за величественными горами, взлетающая цапля с тихого болота, олень, купающийся в луче света в лесу. Эти сцены поднимают настроение, но не пугают.
Возвышенные образы, с другой стороны, показывают Природу в ее самом устрашающем виде; Фактически, Берк считал, что «террор во всех случаях… господствующий принцип возвышенного». Трепет и почтение к дикой природе были для Берка сродни неистовой страсти. Человечество невелико и бессильно перед бушующими реками, головокружительными скалами и каньонами, свирепыми животными и сильными штормами.Эти работы также могут поднимать настроение, но глубоко духовно. Возвышенное подчеркивает власть Бога над человечеством и рассматривает возможное безумие в высшей уверенности человечества.
Эти три конкурирующих взгляда на природу актуальны и сегодня. В 21 веке мы все еще обсуждаем право человечества использовать планету только для собственного блага. Глобальное потепление, права на добычу полезных ископаемых, сохранение дикой природы и землепользование — все это спорные вопросы. Глядя на эти пейзажи XIX века, подумайте о том, как художники с течением времени внесли свой вклад в наш взгляд на мир природы и его значение в нашей жизни.
Лорен Рэбб, куратор
Арт-объект Страница
К 1861 году, когда Ашер Б. Дюран выполнил эту большую и впечатляющую картину, он полностью усовершенствовал свой подход к пейзажной живописи, создав идеализированные, выразительные виды дикой природы Америки, основанные на тщательных наблюдениях за миром природы, которые являются яркими примерами Гудзона. Речная школа эстетики.
Поскольку практически ничего не известно об истории Pastoral Landscape до 1980 года, первоначальное название картины остается предметом спекуляций.Но некоторые относящиеся к делу факты могут быть установлены. Прежде всего, это самая большая, амбициозная и наиболее совершенная из картин Дюрана 1861 года, представляющая собой значительную часть времени художника, который не был быстрым работником. Во-вторых, пейзаж напоминает пейзаж долины реки Гудзон, где он провел много времени и откуда черпал вдохновение для многих работ. В-третьих, картина содержит несколько архитектурных произведений — итальянскую виллу сразу за лесом слева, арочный каменный мост, остроконечный дом через воду и церковь возрождения английской готики в центре — которые могут указывать, а могут и не указывать на то, что Дюран стремился изобразить конкретное, узнаваемое место.
И, наконец, в некоторых отношениях — в первую очередь, наличие дома в лесу, церкви и арочного моста — Пасторальный пейзаж сильно напоминает важную работу Дюрана предыдущего года Sunday Morning (New Великобритания, Коннектикут, Музей американского искусства Новой Британии). Независимо от его точной идентичности, картина, несомненно, является одной из самых грандиозных и успешных панорамных изображений идеализированного американского пейзажа Дюрана.
Более подробную информацию об этой картине можно найти в публикации галереи « Американские картины девятнадцатого века», часть I , страницы 144–148, которая доступна в виде бесплатного PDF-файла по адресу https: // www.nga.gov/content/dam/ngaweb/research/publications/pdfs/american-paintings-19th-century-part-1.pdf
Коллекции произведений искусства в национальных парках рассказывают истории Америки
«Я тоскую по деревенским и домашним сценам, по трели птиц … Сколько бы я ни разговаривал с мудрецами и героями, у них очень мало моей любви или восхищения …» Джон Адамс — Абигейл Адамс, 1777
На протяжении веков пасторальные темы выражались через изобразительное искусство, поэзию, музыку и литературу.В Древнем Риме поэт Вергилий стимулировал интерес к пасторальному жанру, описывая идиллическую жизнь деревенского пастуха. Действие многих его стихов происходит в утопической стране, известной как Аркадия. Романтичные и идеализированные пейзажи, в которых люди и животные запечатлены в гармонии с природой, часто назывались «аркадскими».
Сочинения Вергилия вдохновили нескольких итальянских поэтов XIV века, в том числе Петрарку, которые говорили о необходимости избежать городского шума и найти утешение и тишину в сельской местности.Интерес к буколическим сценам быстро рос по всей Европе эпохи Возрождения.
В девятнадцатом веке пасторальные изображения были очень увлечены пасторальными изображениями, особенно во Франции, Англии и Германии. Влияния включали великих голландских и фламандских мастеров, которые считали корову символом процветания.
Американские художники также способствовали росту популярности пасторалей. Работы, изображающие идиллическую сельскую местность, благородных крестьян, крупный рогатый скот и отары овец, позволили сбежать из быстро урбанизирующихся городов.
Художники исследовали идеализацию нетронутой природы и простых деревенских пейзажей в безмятежной обстановке, изображенной без какого-либо разрушительного воздействия промышленного прогресса. По иронии судьбы произведения искусства этого жанра часто нравились богатым покровителям, которые нажили состояния в шумных и многолюдных городах, но мечтали о жизни в деревне.
Художники исследовали идеализацию нетронутой природы и простых деревенских пейзажей в безмятежной обстановке, изображенной без какого-либо разрушительного воздействия промышленного прогресса.По иронии судьбы произведения искусства этого жанра часто нравились богатым покровителям, которые нажили состояния в шумных и многолюдных городах, но мечтали о жизни в деревне.
Пасторальные пейзажи — 48 На продажу на 1stDibs
Ассортимент пасторальных пейзажей доступен на 1stDibs. Сегодня, если вы ищете абстрактные версии этих работ и не можете найти идеальное сочетание для вашего дома, в наш выбор также входит Contemporary. Эти предметы уже давно популярны: в продаже представлены более старые версии 18-го века и более новые версии, выпущенные совсем недавно, в 21-м веке.Пасторальные пейзажи, доступные на 1stDibs, охватывают диапазон цветов, включая коричневый, серый, черный, синий и другие. Эти произведения искусства были частью работы многих художников, но их версии, созданные Джейн Шмидт, Эриком Абрехтом, Джеффом Элингом, Генри Джоном Боддингтоном и Наташей Крамской, пользуются неизменной популярностью. Набор этих уникальных предметов, часто созданных с использованием краски, масляной краски и ткани, может украсить любую комнату вашего дома. Некоторые пасторальные пейзажи слишком велики для некоторых пространств — множество меньших итераций, размером №0.Доступны в диаметре 1 дюйм.Пасторальные пейзажи могут различаться по цене из-за различных характеристик — средняя цена продажи предметов в нашем инвентаре составляет 2485 долларов, в то время как самая низкая цена продается за 250 долларов, а самая высокая может достигать 85 000 долларов.
Можно утверждать, что стены пещер были полотнами для первых в мире пейзажных картин, которые изображают и возвышают естественные пейзажи с помощью искусства, но следует учитывать и более богатую историю.
В Нидерландах пейзажи были главной темой в живописи еще в 1500-х годах, а рисунки тушью на шелке в Китае изображали горы и большие водоемы еще в третьем веке.Греки создали обширные настенные росписи, изображавшие пейзажи и грандиозные садовые сцены, в то время как в конце 15-го и начале 16-го веков пейзажи все чаще становились предметом акварельных работ таких художников, как Леонардо да Винчи и Фра Бартоломео.
Популярность религиозной живописи в конечном итоге вообще снизилась, и к началу 19 века художники классических пейзажей начали рисовать на открытом воздухе (пленэрная живопись). Картины природных пейзажей становились все более реалистичными, но и романтизированными.В 20-м веке пейзажи оставались основной темой для многих художников, и хотя термин «пейзажная живопись» может напоминать изображения пышных травянистых полей и открытых морских пейзажей, этот жанр характеризуется большим разнообразием, цветами и разнообразием стилей, чем вы. может подумать. Например, художники, работающие в стиле фотореализма в пейзажной живописи, стремятся создавать работы настолько реалистичными, что вы можете спутать их краски с пикселями камеры. Но если вы покупаете предметы искусства для оформления важной комнаты, работа должна быть чем-то серьезным (и правильная рамка тоже важна).
Добавление пейзажной живописи в ваш дом может внести мир и спокойствие в пределах вашего собственного пространства. (Некоторые могут подумать об этом как о своего рода иллюзорном окне, а не о холсте.) С другой стороны, абстрактные пейзажи, созданные корейским художником Сеунгюн Чой или художницей из Джорджии Кэтрин Сандоз, привносят в картину яркие цвета и движения. комната. Эти пейзажи отказываются служить фоном. В другом месте картины Адама Штрауса, вдохновленные технологиями, подчеркивают, как чрезмерная вовлеченность в наши устройства лишила нас славы окружающего нас мира.Пейзажи Штрауса, написанные под влиянием современной жизни и пропитанные социальными комментариями, заставляют нас по-новому взглянуть на окружающую среду.
Ищете ли вы работы с самыми известными именами в мире или работы, созданные легендами андеграунда, на сайте 1stDibs вы найдете обширную коллекцию пейзажных картин.
Пасторальный пейзаж Вермонта | Вид из Зала Двухсотлетия
Оттер-Крик, Миддлбери, Вермонт, Церковь Фредерика Эдвина. 1854 г. Источник: Художественный музей колледжа Миддлбери.
Пейзаж Вермонта резко изменился, когда европейцы колонизировали Северную Америку и вытеснили и маргинализовали коренные народы, которые доминировали в регионе до восемнадцатого века.Ранние европейские колонисты считали Новую Англию диким, нетронутым ландшафтом, идеальным местом для расчистки и возделывания земель. Однако «земля является« дикой »только для тех, кто не знает, как выжить в ней». Сельское хозяйство не было новым для Вермонта с приходом европейцев — около устья реки Виноски есть свидетельства культивирования кукурузы и фасоли абенаки, которые восходят, по крайней мере, к 1450 году. Однако для народа абенаки сельское хозяйство было лишь дополнением к охоте и собирательству. дикие продукты, так как короткий вегетационный период, мобильность общин абенаков в течение всего года и наличие местных ресурсов сделали сельское хозяйство менее продуктивным, чем их другие занятия.
Когда европейцы начали заселять Новую Англию, они изменили ландшафт Вермонта, часто по образцу моделей Старого Света. Поселенцы вырубали леса и осушали водно-болотные угодья, чтобы построить сельскохозяйственные угодья для поддержки оседлых культур, подобных тем, которые они оставили в Европе. Сегодня в Вермонте расположение пастбищ и полей в долине Шамплейн, например, следует сетчатой структуре английских моделей полей Коннектикута Янки, в то время как в некоторых частях Северо-Восточного Королевства поля расположены длинными рядами, характерными для французских Канадское сельское хозяйство.В Вермонте расселение было более рассредоточенным, чем на юге Новой Англии, где общины часто были более сплоченными и пространственно ограниченными. В течение второй половины восемнадцатого века поселения расширились на большей части штата, а население выросло с нескольких тысяч до более чем 150 000 к началу века. С ростом населения сельское хозяйство расширилось по всему штату и лесам. укрытие уступило место выращиванию скота и сельскохозяйственных культур.
После гражданской войны туризм стал все более важным фактором изменения ландшафта в Веррмонте.Романтизм того времени, который ценил возвышенные и живописные пейзажи, побуждал многих туристов из городских районов на северо-востоке посещать скалистые горы Адирондак и Белые горы Нью-Гэмпшира для отдыха и досуга. В Вермонте, однако, городские туристы восхищались сельским пасторальным пейзажем, а не суровыми и возвышенными ландшафтами более близких горных регионов. Туристическая инфраструктура расширилась по всему штату, включая горные отели, такие как один на Змеиной горе, и к 1950-м годам лыжная индустрия стала главной основой туристической индустрии Вермонта.Для многих посетителей изображение Вермонта «представляет собой более простую и медленную версию жизни в Америке», а их любовь к пасторальным ландшафтам Вермонта отражает «глубоко укоренившуюся американскую любовь и уважение к сельскому хозяйству и жизни небольшого городка, даже несмотря на то, что подавляющее большинство американцев, похоже, не хотят жить такой жизнью ».
Местные пейзажи пасторальных кочевников на юго-востоке Турции
Цитата
Молоток, Эмили.2012. Местные пейзажи кочевников-скотоводов Юго-Восточной Турции. Докторская диссертация, Гарвардский университет.Абстрактные
Важная историческая роль кочевников-скотоводов в Месопотамии резко контрастирует с недостатком археологических данных о кочевых кочевых пастырях любого до-современного периода. Археологические модели не учитывают не только значительную часть населения прошлого; у них также нет данных о значительной части прошлых систем производства пищевых продуктов и текстиля.Исторические записи и раскопки показали, что устойчивость экономики Месопотамии частично зависела от скотоводства, но археологи очень мало знают о долгосрочном управлении пастбищными ландшафтами за пределами основных сельскохозяйственных районов. В этом исследовании изучаются эмпирические данные о кочевых пастырских способах обитания и трансформации ландшафта за последние 500 лет на возвышенных окраинах долины реки Верхний Тигр на юго-востоке Турции. Четыре сезона археологических исследований составили карту диахронических закономерностей в пастбищном кочевом зимнем землепользовании, включая образцы стоянок и пространственно связанные особенности ландшафта, такие как цистерны, загоны, пещеры, пирамиды из камней и чековые дамбы.Этнографические и исторические данные, а также спутниковые снимки помогли в археологической интерпретации. Три основных вывода о пасторальных кочевниках сделаны на основе характеристик и пространственного распределения исследованных объектов. 1) Кочевники-пастухи изменили свои местные ландшафты с целью укрытия людей и животных, сбора воды и улучшения пастбищ. Территория вокруг кемпингов содержала множество свидетельств рационального использования ландшафта и капиталовложений в животноводческий потенциал этого района.2) Эти инвестиции были фиксированными, повторно используемыми и способствовали сезонному переселению определенных территорий. Со временем эти объекты стали «ландшафтными якорями» — географическими очагами, которые структурировали пространственную организацию местных ландшафтов. 3) Топографическое положение домашних и пастбищных особенностей привело бы к вертикальному ежедневному перемещению людей и животных. Эти результаты заставляют пересмотреть широко распространенные предположения о невидимости стоянок и роли кочевников-скотоводов в преобразовании ландшафтов Ближнего Востока.Несмотря на ограниченность во времени и пространстве, это исследование дает основания для оптимизма в пользу надежной ландшафтной археологии пасторальных кочевников. Интенсивные исследования, целенаправленные раскопки и программы радиометрического датирования обладают огромным потенциалом для обеспечения более сложного диахронического понимания стратегий пастырского кочевого землепользования, устойчивости, повседневного движения и ощущений места.Условия эксплуатации
Эта статья доступна в соответствии с условиями, применимыми к Другим размещенным материалам, которые изложены по адресу http: // nrs.harvard.edu/urn-3:HUL.InstRepos:dash.current.terms-of-use#LAAЦитируемая ссылка на эту страницу
http://nrs.harvard.edu/urn-3:HUL.InstRepos:9909629Монументальная пустота и пасторальные пейзажи — Шон М. Старовиц
Сейчас более чем когда-либо для наших сообществ важно исследовать и принимать новые истории и рамки для понимания необходимости противостоять стыду, потере и травмам в наших общественных местах и исторические архивы.Монументальная пустота — это постамент / памятник под открытым небом, олицетворяющий безвозвратные аспекты, истории и повествования, утерянные для истории.Памятник представляет собой пустоту, портал, шлюз, пробел в архивах / музеях / исторических коллекциях, способных собирать отчеты об маргинальных и забытых историях. По словам Саидии Хартман, «это история неизлечимого прошлого; это рассказ о том, что могло быть или могло быть; это история, написанная вместе с архивом и против него ». Памятник окрашен в глубокий (плоский) черный цвет и при определенном освещении — будет поглощать свет и / или отражать свет — ссылаясь на пустоту, портал или врата.Зрителям предлагается рассмотреть влияние общественной памяти, создания памятников и чьи истории мы рассматриваем в общественных местах.
Моя недавняя студийная работа была сосредоточена на исследовании белизны, превосходства белого в искусственной среде и путей к истине и примирению. Я хочу признать, что как идентифицирующий белый цис-мужчина, моя работа не может говорить от имени исторически маргинализированных сообществ. Художникам и сообществам необходимо противостоять историям насилия и расизма, присущим Индиане, эта работа не должна — и не может — производиться за счет тех, чья жизнь так глубоко затронута (обычно как функционируют памятники, общественные знаки и мемориальные пространства) .Эта работа должна охватывать саморефлексию, необходимую для противостояния белому превосходству, без повторения исторических травм чернокожих и цветных сообществ.
Памятники как никогда важны для самобытности сообществ. Слишком часто муниципалитеты и общественные группы опьянены ностальгией по месту, и мы отчаянно нуждаемся в сложных разговорах о конфронтации и, в конечном итоге, о возмещении ущерба. История — это привилегия тех, кто ее рассказывает, а белизна слишком долго была рассказчиком.
Сейчас более чем когда-либо для наших сообществ важно исследовать и принимать новые истории и концепции для понимания необходимости противостоять стыду, потере и травмам в наших общественных местах и исторических архивах. Monumental Void, как часть The Wylie House Call & Response, обеспечивает физическое воплощение потенциала этих новых, сложных и критических диалогов.
Дополнительная литература художника:
Public Art and Memory, Belt Magazine
Удаление в качестве музы, Рукус Луисвилл
Пасторальные пейзажи : Коллажи / акварели представляют собой слияние исторического пасторального пейзажа Монро 19-го века Графство с его нынешней застроенной средой и современной архитектурой Блумингтона.Общий номер / апартаменты Bland Boxy возвышаются над естественными пейзажами Блумингтона XIX века на небольших открытках. Эти рисунки вдохновлены бумагами, письмом, рисунками Корнелиуса Пиринга. Чаще всего эти работы имеют прямую ссылку на письмо, написанное в Блумингтоне 27 августа 1833 года. Мы часто романтизируем 19-й пасторальный пейзаж округа Монро, не принимая во внимание более широкие исторические рамки расизма и геноцида в нем. Акварель отражает противоречие между архитектурой, колониализмом, перемещением и идентичностью в наших общих исторических и физических ландшафтах.
Монументальная пустота и Пасторальные пейзажи были заказаны Call and Response: Creative Interpretations of Wylie House выставка, художественное продолжение стремления музея Wylie House делиться менее известными историями люди, связанные с домом Индианы 1835 года. Спонсируется Советом по искусству и гуманитарным наукам Университета Индианы в сотрудничестве с библиотеками IU.
