Участвуют:
КОКТО ЖАН — французский драматург.
ЛЮСИ — из дома, где разбиваются сердца.
АВТОР — без которого не обойтись,
но который только мешает.
Время действия: когда нас не было.
Место действия: Париж, площадь Согласия.
Способ изложения: ритмическая проза.
ЛЮСИ / полная свобода слова и действия / Вы кто?
КОКТО / разгул воображения / Кокто.
ЛЮСИ. Неужто Жан?
КОКТО. А вам-то что? Не понимаю.
ЛЮСИ. Мне очень жаль, что вы строги, о Жан! А было время, когда мне внимали.
КОКТО. Внимал? Всё может быть. Искал я персонаж для новой пьесы. И если с вами мы на том сошлись, прошу не числить автора повесой.
ЛЮСИ. Но я о том…
КОКТО. О том и я, Люси. И, кажется, маразмом не страдаю. Я вас «имел» в Сен-Клу и в Сен-Дени и, помнится, ещё в Пале-Рояле.
ЛЮСИ. Так, значит, мы…
КОКТО. Не значит ничего. Я человек возвышенных стремлений. Конечно, иногда не без того… Особенно в минуты опьянения. Но гений я и потому себе позволить многое могу. Я и сейчас глазами вас пронзаю. И мысленно с вас долго не слезаю. И в том себя нисколько не виню.
ЛЮСИ. Я счастлива. Я просто вне себя. Служить литературе я готова. Хотите, пропою вам мадригал, хотите, честное произнесу я слово. О Господи! Согласна я на всё, чтоб только быть к искусству ближе. Хотите меня видеть нагишом? Ах, ветреник! Не там, а чуть пониже… Всем, чем могу, я рада услужить…
КОКТО. Я героиней пьесы вас назначу. В бессмертие впущу, а это значит…
ЛЮСИ. Не значит ничего, раз я люблю.
КОКТО. Что за слова! Откуда эти страсти? Свалились вы на голову мою. Не жду от вас я, милая, отдачи, а сам, что захочу, то и беру. Вы — персонаж, а потому извольте…
ЛЮСИ. Увольте, этот бред мне надоел. Использовав меня, вы не уйдёте, не обеспечив мне прожиточный удел. С вас много не возьму. Так, тысяч двести, вроде. Ещё автограф…
КОКТО. Где?
ЛЮСИ. Да хоть на морде. На ягодице можно, мне не жаль. Останется навечная скрижаль. Как ссуда ипотечная, как орден, из тех, которые сегодня в моде.
АВТОР / нагло вмешивается / Реклама? Да. Но в тот далёкий век её чурались, как мы нынче СПИДа. Что делать! Слаб бывает человек, когда заботится о продолженье вида. Люси прогнал блистательный Кокто. Но пьесу всё же написал об этом. Нет театра, что поставил бы её, а потому не наварить монету. Как всякий гений, не разумен Жан. Теперь, поди, кусает себе локти. К Люси ведь очередь, как во всемирный храм. Причём, в любое время дня и ночи. И, упустив сей редкостный момент, прославить своё творчество и имя, остался бедный Жан, увы, ни с чем, наедине с уставшей своей лирой.
"Человек подушка"..А вот встречали всех и сопровождали